– Боитесь, что вас застанут разгуливающей голышом, – предположила я.
– Трудно совместить достоинство и старость, особенно когда забываешь, в чьей компании находишься.
– Вы захотели номер на двоих, чтобы иметь возможность наблюдать за мной, – вздохнула я. – Вы боитесь того, что когда меня не видите, я не реальна.
Она не ответила, а я отвернулась от зеркала и легла спать.
Глава 62
Я проснулась и увидела Байрон, сидевшую в ногах моей кровати. Тетрадь была раскрыта, и она заполняла страницы новыми записями, вопросами и воспоминаниями. В руке она держала салфетку, на которой я нацарапала свои условия. Пробивающиеся в комнату лучи восходящего солнца, калифорнийская мечта, идеальный климат, апельсиновые деревья и виноградники, богатство и вода – все это, возможно, было в прошлом. До засушливого сезона, исторической первозданности и спятившего мира.
И вновь, на несколько секунд, ее почти чувственный взгляд, вытянутые пальцы, скользящие по моему лицу.
– Когда я проснулась сегодня утром, мне показалось, что я приехала сюда одна, потому что хотела наведаться в Беркли.
– А что там, в Беркли?
– Зародыш, ядро моей команды. Моей целью по-прежнему остается разрушить «Совершенство», заново переписать все процедуры, но чтобы это сделать… в университете есть несколько перспективных кандидатов.
– Вы собирались вот так вот набрать их? Подойти и заявить: «Привет! Я хочу развалить «Совершенство» изнутри – вы подпишетесь на это?»
– Конечно, нет. Прикрытие под благотворительные фонды, якобы корпоративные собеседования – мне это не в новинку. – Она отмахнулась от моего вопроса легким взмахом руки, словно бабочка вспорхнула. – Когда я включила ночник, то увидела вас и вспомнила, что писала о вас, но даже этого едва ли оказалось достаточно. Это поразительно, как сознание придумывает историю для заполнения места, предназначенного вам, просто поразительно.
Мне вдруг стало не по себе – я подтянула одеяло к самому подбородку, а она сказала:
– Я… поищу что-нибудь на завтрак. Дам вам немного побыть одной.
В тетради у себя она записала:
Сделав это, она встала, заложив страницу в тетради пальцем на случай, если чернила размажутся.
Неделю ничего не происходило. Байрон занималась своими делами. Она ездила в Беркли, разговаривала с каким-то людьми в тихих закутках кафе, долго сидела за ноутбуком. Читала газеты. Ждала телефонных звонков, на которые всегда отвечала, выйдя из номера.
– Я думала о вас, – задумчиво произнесла она. – Однако планы уже начали выполняться до того, как я узнала об этой вашей особенности.
– Как вы разрушите «Совершенство»? – спросила я, когда однажды вечером она вернулась со встречи с человеком, имя которого отказалась назвать. – Что вы с ним сотворите?
В ответ на это она открыла файл у себя на ноутбуке. Документ с моей флэшки, украденный у «Совершенства». По дисплею бежали имена – тысячи, десятки, сотни тысяч – мужчин и женщин со всех уголков света. Рядом с каждым – дата рождения, домашний адрес, собственный капитал, ежегодный доход, ежегодные расходы, кредитный рейтинг, текущий рейтинг на «Совершенстве» и выпадающие меню для дополнительных данных. Передвижения за последние два месяца согласно отчетным файлам GPS с их мобильных телефонов. Родственники, друзья, члены семьи со ссылками на странички в «Фейсбуке» и с маленькими желтыми флажками напротив тех, кто тоже пользуется «Совершенством». Количество поглощенных калорий, сделанные по кредитной карточке покупки, посещенные рестораны, случайные связи во мраке ночи, последние три фильма, приобретенные по Интернету на сервисе «видео на заказ», наиболее часто посещаемые веб-сайты, пятьдесят последних отправленных текстовых сообщений, сто последних электронных писем, размер обуви, размер брюк…
– Достаточно, – сказала я, когда она наобум выбирала людей в ноутбуке. – Довольно. И что «Прометей» делает со всей этой информацией?
– Конечно же, продает ее. А вы как думали?
– А что вы с ней сделаете?
Ее губы сжались в тонкую нитку.
– Этот список содержит имена всех, кто в настоящий момент пользуется «Совершенством». У меня нет времени обращаться к каждому из них индивидуально, чтобы открыть всю правду, так что я поставлю спектакль.
– Какого рода спектакль?
– Это зависит от того, – задумчиво протянула она, – как пойдут дела в следующие несколько месяцев.
Я снова полюбопытствовала на следующее утро, а потом еще и вечером, за завтраком и за ужином, но как-то раз она сказала:
– Я, кажется, записала, что вас волнует то, что я стану делать с «Совершенством» теперь, когда вы его для меня украли. Вас это волнует?
– Нет, – соврала я, мгновенно залившись пунцовым румянцем и ощутив, как у меня в ушах бешено заколотилось сердце. – Вовсе нет.
Она кивнула, сделала пометку в тетради, и больше я об этом не спрашивала.
