Долгое молчание, прерванное промчавшимся слишком близко от нас полицейским катером, чей экипаж весело улыбался моему таксисту, когда наша лодка закачалась с борта на борт.
– Почему вы нам помогаете? – наконец спросил Гоген.
– Байрон убивает людей. Я дала ей средства для этого. И оттого я, по-своему, тоже виновата. Я не совсем лишена чувства… чести.
– Мне кажется, в это трудно поверить.
Честь: честность, справедливость, большое уважение, значимость, добродетель, звание, высокая оценка, известность, слава. Единство убеждений и действий.
Выражение: меж ворами чести нет.
Я ответила:
– В Стамбуле вы обнаружили, что при вас украденные мною в Дубае бриллианты. У вас также оказались мои паспорта, которые вы использовали для того, чтобы разрушить выстроенную мной жизнь. Не знаю, какой уж фантазией вы это все оправдывали, но вы забрали их, когда убегали. Можете вспомнить, что вы делали дальше?
– Я… мы отправились в аэропорт и…
– А что вы делали до поездки в аэропорт?
– На меня напали…
– И?
– Это вы на меня напали?
– Да. Чтобы спастись от ножа, если вам интересно.
– А как вы?..
– Я спряталась. В промышленном цеху.
– Но мы… – Тут он умолк. – Мы подожгли его. И сожгли дотла. – В голосе его холодок, холод в воде, рев проезжающего мимо автобуса, серое небо над головой, набухшее снегом. – А вы так и остались внутри.
– Да. Вы просто забыли.
– Так быстро? Я помню, как в Токио опоздал, чтобы предотвратить совершенное вами ограбление. Вы оставили ловушки, взрывчатку, слезоточивый газ, но сами исчезли. Однако я видел записи с камер наблюдения, доказывающие, что я успел вовремя.
– В Токио я могла бы убить вас. Вы помните, что я сказала?
– Нет. Но я помню, как пытался это вспомнить. Я раз за разом переписывал слово, пока не запомнил процесс его написания. Вас зовут Хоуп.
– И вы можете судить меня лишь по тому, что помните?
– Нет, – резко ответил он, повернувшись на месте и внимательно оглядев улицу. – По последствиям ваших действий. – Он снова глядит на телефон, пытаясь вызвать в памяти мой зрительный образ. – По ним мы можем вас судить.
– Разве? У вас и право есть?
Мне показалось, что я услышала смешок, в бинокль было трудно разглядеть улыбку.
– Возможно, – задумчиво протянул он, чуть смягчившись. – Вы похитили «Совершенство», вы воровка.
– А вот теперь я исправляюсь. Скажите Рэйфу, что будь я на месте Байрон, то взглянула бы на Клуб двухсот шести и с восторгом бы поняла, что наконец-то выдался случай написать картину в кровавых тонах. Скажите ему, чтобы он снял все процедуры, чтобы отменил мероприятие.
– А если он меня не послушает?
– Тогда вы должны спросить самого себя, что вы считаете правильным и достойным.
Поворачивается, поворачивается, он все время поворачивался, и вот он остановился, посмотрел прямо на меня, а потом на телефон, и снова взглянул в сторону воды, маленькая фигура без бинокля, он никак не мог ясно меня разглядеть, но тут вдруг:
– Вы на воде?
– Да.
– По-моему, я вас вижу.
– Да. Похоже, так.
Лука, проследив за взглядом Гогена, тоже засек меня. Он достает из кармана небольшой прицел, телескопический с десятикратным увеличением, не больше среднего пальца в длину, и какое-то мгновение смотрит на меня, а я на него, наши лица скрыты оптикой.
– Байрон говорила вам, почему она все это делает? – пробормотал Гоген, не отрывая от меня взгляда.
– Да. Она заявила, что «Совершенство» – это позор и гадость.
– Вы с этим согласны?
– Полностью. «Совершенство» выводится из общественного консенсуса. Совершенный – в совершенстве совпадающий с матрицей. К чертям все это.
