– Слуш…
Советник не успел договорить. С правого флага, там, где не было воды и болота, но вздымалась крутая скала, раздались крики. Доркаст повернулся туда и увидел колонну, стремительно скатывающуюся с горы вниз, точно лавина – он на миг почти залюбовался этим зрелищем, прежде чем понял, какую катастрофу оно сулит. Колонна представляла собой квадратное построение тридцать на тридцать воинов и, несмотря на крутой склон, каким-то чудом спускалась, сохраняя ряды. Они же горцы, мелькнуло у генерала, склоны эти излазали с пеленок. Они тут в своей стихии. Колонна двигалась почти так же стремительно, как осыпались камни и бревна со стороны засеки, и через мгновение генерал осознал, что митрильцы зажали его армию в клещи. Колонна митрильцев, не размыкая рядов, с налету вонзились в пехоту с тыла. Этот удар не должен был нанести серьезного вреда имперским латникам, и Доркаст, не веря своим глазам, смотрел, как митрильское построение взрезает его пехоту, точно нож, входящий в горячее масло, расшвыривая рыцарей в стороны.
– Как… – сказал он, не слыша собственного голоса за криком, воем и грохотом сталкивающихся доспехов. – Как?!
Что-то мелькнуло в весеннем солнце, ослепительно ярко – странное изогнутое острие, увенчанное остроконечной пикой. Генерал Доркаст увидел, как пика проникает в щель между забралом шлема и нагрудником пехотинца, а изогнутое, совсем небольшое лезвие с маху разрубает сталь, плоть и кость, орошая еще не до конца сошедший снег веером кровавых брызг. Доркаст никогда прежде не видел такого оружия.
И никто его не видел – никто из людей, за исключением принца Брайса.
Когда месяц назад любовница Брайса, которую он знал под именем Сабрина, открыла перед ним дверь неизвестного дома, Брайс увидел двух своих старых знакомцев – гномов, которых звали Тофур и Дваин. Они усмехнулись гостю в красных отсветах камина, и усмешки эти были такими заговорщицкими и лихими, что сразу понравились Брайсу и развеяли все его подозрения.
– Ты, говорят, митрильский принц и военачальник, – щуря темные глаза, сказал один из гномов – Брайс так и не научился различать их по именам. – Надо ж, какое дело. А с виду-то и не скажешь. Вон как с нами давеча в таверне бухал.
– Чего бы и не выпить хорошего пойла с добрыми друзьями? – искренне ответил Брайс, и гномы, многозначительно переглянувшись, одновременно кивнули.
– Вот и мы о том же. Чего б и не выпить. У нас и бар-дамар с собой имеется, получше, чем в прошлый раз. Хряпнем?
И они выпили. Снова. А потом гномы показали Брайсу то, с чем сюда прибыли.
– Это называется алебарда, – сказал Дваин, откидывая холщовый полог с ящика, стоящего на столе. – Ее изобрел наш кузен, Гуркас, ну и мы подсобляли по мере сил. Семейное дело, знаешь ли. Времена меняются, латы совершенствуются, а стало быть, должно совершенствоваться и оружие, чтобы их разрубать. Верно говорю?
– А то, – закивал Тофур, куда менее многословный, но наблюдающий за Брайсом так же пристально, как и Дваин.
Брайс сжал руками длинное, как у копья, древко и высвободил оружие из-под холста. Древко было достаточно толстым, но отменно сбалансированным. Увенчивала его маленькая секира, изогнутая в форме полумесяца – странная форма, ничего подобного Брайс прежде не видел. Но наибольший интерес вызывало остро заточенное острие, венчавшее секиру, и крюк, приделанный к основанию острия. Крюк, копье, секира – все на одном древке.
– За счет такой формы удар получается более мощным и лучше пробивает броню по сравнению с плоским топорищем, – похвастался гном и тут же продемонстрировал эти замечательные свойства, взмахнув секирой и начисто обрубив ею ножку стола, на котором стоял ящик. Стол покосился, ящик с грохотом обрушился на пол, и гномы довольно захохотали.
– Видал? Это еще что! Пику видишь? Она плоская у наконечника и зазубрена у основания: легко найдет малейшие щели между пластинами брони, а коль уж зацепит, так порвет кишки в клочья. Но главное – это крюк. Знаешь, для чего он?
– Для конников, – сказал Брайс, с восторгом оглядывая сверкающий острый коготь. – Цеплять за доспехи и стаскивать с коней. Длина древка как раз для этого подойдет.
– Башковитый парень, – сообщил Дваин Тофуру, и тот согласно хмыкнул в ответ.
Брайс перевел взгляд с одного на другого. Уперся руками в перевернутый стол. И сказал:
– Что Подгорный король хочет от меня за это оружие?
Гномы снова переглянулись. Дваин повторил:
– Башковитый парень… Мы хотим перемен. У вас в горах еще достаточно руды, с которой вы толком не умеете обращаться. Нам нужна руда. Не задаром, конечно. Но на взаимовыгодных условиях. И при взаимном уважении. А не со всей этой вашей сранью навроде подати на нечистую кровь.
– Согласен, – сказал Брайс и протянул руку.
Так гном и полуэльф заключили тайный союз в самом сердце королевства, ненавидящего в равной мере и гномов, и эльфов. И этот союз если и не изменил все, то многое предопределил.
Потому что одним из его условий была абсолютная тайна. Пройдет совсем немного времени, и гномы начнут продавать алебарды по всему миру, в том числе и в Империи людей. Но только немного позже. После битвы на перевале Конрада. Заодно все потенциальные заказчики убедятся, насколько это оружие хорошо в деле – словом, всем получалась выгода. Всем, кроме имперцев и генерала Доркаста, в нарастающем ужасе смотревшего, как маленькие секиры на длинных древках превращают его отборных латников в месиво железа, кишок и крови.
