Если бы там, в логове, я вовремя заметил, что бокс с артефактами исчез с Настиного пояса…
Я накрыл «маяк» другой рукой, словно лепил снежок, и сильно сдавил. Тонкие иглы впились в кожу, кровь брызнула из проколов. Из тесно сжатых ладоней вырвалось яркое свечение.
И вдруг я увидел себя со стороны: отблески зелёного дьявольского огня плясали на меняющемся лице, из-за причудливой игры света и тени казалось, что из-под истончившейся кожи пробивается на волю уродливая звериная морда; струйки чёрной крови, что текли раньше сквозь пальцы, быстро втягивались назад. «Маяк» пил мою кровь. Я чувствовал, как он впитывает её в себя, увеличиваясь в размерах. Гладкие, антрацитового цвета иглы с хрустом проткнули кисти моих рук.
Когда иглы стали толщиной в палец и прекратили расти, я с усилием высвободил ладони, бросил уродливый колючий шар на пол. Тот запрыгал, испуская волнами тёмно-серое, почти чёрное сияние. Раны на руках тут же стали затягиваться с трескучим шипением.
Неустрашимый могучий Гоблин перестал дышать. Он вжался в стену спиной и словно окаменел, только его громадные пальцы с силой сдавили металл оружия. Автомат в его руках жалобно застонал, сминаясь, как бумага. Раздался хруст, треск – и старый «калаш» переломился пополам. Трясущейся рукой сталкер принялся быстро крестить себя, повторяя: «Свят, свят, свят!»
– Держи!
Я толкнул мыском ботинка изменённый артефакт. Похожий на чёрного ежа клубок запрыгал к посеревшему от страха Гоблину. Громила не стал дожидаться, когда колючая сфера приблизится к нему. С криками: «Изыди! Прочь! Прочь!», – он с треском вышиб дверь и выскочил на крыльцо.
Гремя оружием, в дом с улицы тут же вломились сталкеры. Они окружили меня, взяли на мушку.
На пороге появился комендант, закричал, топорща усы и сверкая глазами:
– Прекратить! Убрать оружие!
Сталкеры нехотя опустили стволы. Отступили на пару шагов. Кое-кто, в основном молодняк, подались к окну и ближе к двери. Я криво усмехнулся про себя: «Да, не тот нынче сталкер пошёл».
– Что здесь произошло?
– Ничего. Хотел Гоблину подарок сделать, а парень трусоват оказался. Ты бы пригляделся к нему, а то, не приведи Зона, подведёт в неподходящий момент.
– Ты всё никак не угомонишься, да? – Прусак нервно дёрнул щекой. – Решил напоследок всё окончательно испортить?
Я пожал плечами:
– А смысл? Что так, что эдак, – я теперь здесь чужой. Не так ли, Степаныч?
Я подхватил с кровати рюкзак, потянулся к висящему на стене автомату, но вдруг отдёрнул руку и с деланным испугом спросил:
– Можно?
– Не паясничай! – сурово бросил Прусак. – Бери, что тебе нужно, и проваливай.
Сталкеры посторонились, выпуская меня на крыльцо. До самых ворот они следовали за мной и комендантом на расстоянии в несколько шагов с оружием наготове. Я крутил головой по сторонам, прощаясь со всем, что когда-то любил и во что вложил душу. Прусак хмуро сопел, глядя себе под ноги. Когда до заржавленных полотнищ остались считаные метры, комендант дал знак. Кот и ещё один сталкер с конопатым лицом кинулись вынимать стальной брус из проушин. С пронзительным скрипом ворота распахнулись, и я оказался на ведущей из лагеря дороге.
– Колдун! – Прусак стоял по ту сторону от входа. – Каждый сталкер сам решает для себя, кем он останется: человеком или зверем. Я сообщил всем о происшествии в «Касте». Боюсь, с этого дня на тебя откроют охоту. Ты – волк-одиночка, Колдун, и… ты сам выбрал этот путь.
Ворота с глухим стуком захлопнулись, отрезав меня от уютного мира «Светлого». Мира, за который я пролил столько крови. И как они, живущие моим наследием, за это мне заплатили? Выбросили, как ненужную вещь, сделали изгоем. «Что ж, – мрачно подумал я, – пусть это останется на вашей совести, я не буду мстить, всё равно хотел уйти из лагеря, где всё напоминает о прошлом. Решили объявить на меня охоту? Так это ещё вопрос: кто охотник, а кто жертва. Сам я никого убивать не хочу, разве что Мулу воздам по заслугам, но, если кто из вас явится по мою душу, пеняйте на себя. Око за око, таков закон!»
Тихая трель КПК прервала мои размышления. Сперва я хотел выбросить мини-комп в куст бузины, что рос недалеко от дороги, но потом решил посмотреть, кто пишет, – вдруг что толковое пришло, а избавиться от палма никогда не поздно. Сообщение прислал Семакин. Наверное, один из немногих в Зоне, кто всегда рад был меня видеть.
Я решил заглянуть в научный городок, пополнить там запасы провизии, воды и боеприпасов. Раз для меня теперь на все сталкерские базы дорога была закрыта, оставалось торговать только с учёными. Эти-то на меня зуб не точили.
Семакин написал, что выявил причину изменений в Зоне. Оказывается, не я тому был виной, а какой-то «чёрный тюльпан» в Ржавом лесу. Вроде как этот деструктив генерировал разные виды излучений, под действием которых менялась генетическая структура монстров, физические свойства аномалий и артефактов. Эти же излучения являлись источником скачкообразных расширений Зоны, да и на силу и мощь выбросов тоже как-то влияли. Толком проф так ничего и не написал – сложно в короткое сообщение научный труд запихать. «Ничего, – решил я, – встретимся, он мне подробнее объяснит, если надо на
