Такой перстень был у Семакина. Профессор получил его как приз за победу в каком-то очень престижном международном научном конкурсе, очень им гордился и носил при каждом удобном случае. Вряд ли учёный мог его кому-то отдать даже на время. Слабая надежда на то, что Семакин остался жив, растаяла, как дым.
Я уже хотел покинуть кабинет и вообще уйти из городка, как вдруг мой взгляд упал на уголок чёрного пластика. Я живо разбросал книги. На полу, без следов каких-либо повреждений, лежал профессорский ноутбук.
Очень осторожно, словно боясь, что портативный компьютер может переломиться, я раскрыл его и нажал кнопку включения. Монитор мигнул, внутри зашелестел вентилятор, и на чёрном экране появился логотип производителя операционной системы. Чуть позже фон экрана сменился, и появилось требование ввести пароль. Я несколько напрягся, но потом вспомнил, с какой страстью однажды Семакин, будучи подшофе, рассказывал мне о своей первой и единственной любви. Я с замиранием сердца ввёл её имя: наука.
Ноутбук приветливо загудел, проиграл мелодию загрузки системы и высветил фотографию какого-то средневекового замка на берегу горного озера. Среди множества прочих ярлыков на рабочем столе нашлась иконка поисковой программы. Я запустил приложение и стал рыться в недрах жёсткого диска. Вскоре мне повезло наткнуться на лабораторный журнал учёного, куда он с завидной педантичностью заносил события каждого дня, а также подробно записывал результаты экспериментов и все свои открытия.
Я начал бегло читать записи в надежде найти что-нибудь связанное с «чёрным тюльпаном» и тем, как его уничтожить, но мне попадалась одна лишь байда про мутантов вроде описания механизма терморегуляции сушильщиков или результатов изучения отдельных областей мозга карликов и дирижёров.
На чтение работ профессора ушло несколько часов, а я так и не добрался до того, что искал. За окном уже стемнело, снова заморосил дождь. Желудок напомнил о себе длинным недовольным урчанием. Я достал из рюкзака банку тушёнки, вскрыл и снова прилип к монитору, время от времени прерываясь на то, чтобы извлечь ножом из жестянки куски волокнистого мяса.
Десять минут спустя я наконец-то узнал главное: «чёрный тюльпан» можно уничтожить. Семакин проделал огромную работу. Он не только детально изучил диковинную аномалию в центре Ржавого леса, но и придумал, как избавиться от неё. Согласно профессорским записям, странное новообразование на теле Зоны было на самом деле порталом в иное измерение. Его можно было закрыть: подобраться вплотную к «тюльпану», имея с собой артефакт «ведьмин зуб» для нейтрализации опасного пси-излучения аномалии, и привести в действие взрывное устройство.
– Вот ты и попался, гадёныш! – Громкое эхо поплыло по коридору, пугая несуществующих призраков. Я втянул голову в плечи, прижал губы ладонью и тихо повторил: – Попался.
Я продолжил читать, но, поскольку дальше шли заумные расчёты с формулами на полстраницы, быстро потерял интерес. Скользя пальцем по тачскрину, добрался до нормального, в моём понимании, текста и снова погрузился в мир исследований Семакина.
«…таким образом, применение взрывного устройства будет оправдано лишь при достижении им мощности в десять килотонн в тротиловом эквиваленте. Относительно компактным подобное устройство может быть только при условии применения в нём ядерных элементов. Опасаться ещё большего загрязнения радиоактивными веществами территории Зоны не следует. Согласно моим расчётам, подрыв малой термоядерной бомбы приведёт к мгновенному схлопыванию портала. Следовательно, все негативные последствия взрыва останутся в пределах иной реальности…»
«Профессор, однако, молодец, – восхитился я мысленно. – Ишь, чего удумал! Взорвать термоядерную бомбу. Я бы рад это сделать, да где её взять-то? Насколько мне известно, здесь атомные бомбы на дороге не валяются. Да и с «ведьминым зубом» не всё так просто. Добыть его самому, без «отмычек», невозможно. Причём чем больше смертников загонишь в деструктив, тем быстрее получишь артефакт. Что ж, ради такого дела можно пойти на преступление. К тому же никто ведь не говорит, что я должен отправить в «ведьмин круг» честных сталкеров. Запущу в аномалию бандитов, пусть искупают свою вину, заодно и Зона немного от человеческого мусора очистится. Но это так, крайний вариант. Профессор у нас голова – может, придумал чего, чтобы обойтись без лишних жертвоприношений».
Я снова прильнул к ноутбуку и буквально через минуту чуть не заорал от радости:
– Док, я в тебе не сомневался!
В журнале Семакин с присущей ему скрупулёзностью написал, что созданная им малая термоядерная бомба хранится в подвале научного корпуса, в сейфе. Когда первая радость улеглась, я стал читать дальше и разочарованно присвистнул. Цилиндр диаметром пятнадцать и высотой сорок сантиметров весил ни много ни мало триста килограммов. При всём желании, будь я даже атлет-супертяжеловес, мне эту бомбу до места в одиночку дотащить не удалось бы.
– Эх, Семакин, Семакин, – покачал я головой, – что ж ты не изобрёл свой мини-антиграв.
Как выяснилось позже, я зря усомнился в старом друге. Надо было всего лишь дочитать абзац до конца. В последнем предложении профессор написал, что в этом же сейфе ждёт своего часа портативный генератор поля с отрицательной гравитацией и так необходимый мне «ведьмин зуб». Вернее, шлем со специальным контейнером в затылочной части, куда вставляется артефакт.
Теперь я знал всё, что мне было нужно, даже код активации бомбы (Семакин и его указал в журнале). Взгляд упал на развороченную груду книг. «Где-то там, в темноте, до сих пор лежит частичка одного из гениев Зоны, – подумал я с грустью. – Жаль, док, что больше ты ничего уже не
