пришлось надеть теплое пальто.
– Как по-вашему, когда его следует ожидать? – спросил он.
– Там настоящий потоп, – заметил лорд Наджент, тоже подходя к окну. – Так что кто его знает? Но он справится.
Лорд Наджент приехал в Оксфорд накануне вечером, за час или два до того, как наводнение обрушилось на город. До «Оукли-стрит» дошли слухи, что Лира в опасности, и бывший лорд-канцлер хотел лично убедиться, что меры по ее защите приняты. Он бы отправился в Годстоу прямо с утра, невзирая на потоп, но сперва следовало дождаться Бада Шлезингера, путешественника по Крайнему Северу, о прибытии которого Фардер Корам сообщал в шифрованном письме из Уппсалы. Шлезингер был новый датчанин по крови и агент «Оукли-стрит» по профессии и душевной склонности. На Севере он пытался разузнать как можно больше о том, что ведьмам известно о Лире, ведь от них-то, судя по всему, и исходило большинство слухов об этой девочке. В тех широтах ведьмы имели огромную власть, и союзы с ними были очень полезны, хоть и обходились недешево. Лорд Наджент стремился заручиться их поддержкой и, самое главное, опередить в этом деле своих противников из Женевы.
– Думаю, власти заберут все лодки в радиусе нескольких миль, – сказал Пападимитриу. – Им сейчас важнее всего не допустить, чтобы начались беспорядки.
– Тем не менее, он доберется, – заверил его лорд Наджент. – А пока мы ждем, я… Погодите-ка! Там, внизу, – это, часом, не Ханна Релф?
Пападимитриу прищурился, вглядываясь в прямоугольник затопленного двора. К башне по пояс в воде брела какая-то худенькая фигурка в непромокаемом плаще. Вот она вскинула голову, сдвинув желтую зюйдвестку на затылок, и посмотрела вверх – и двое на вершине башни сразу ее узнали. Пападимитриу помахал рукой, но Ханна его не заметила и, опустив голову, двинулась дальше.
– Я спущусь и встречу ее, – сказал Пападимитриу.
Он бросился вниз по крутым ступенькам и едва не столкнулся с Ханной на площадке первого этажа. Тяжело дыша, Ханна расстегивала плащ. Ее маленький деймон помогал с пуговицами.
– Позвольте вам помочь, – предложил Пападимитриу. – Боже правый, что это на вас такое?
– Рыбацкие сапоги, – объяснила она. – Вот уж не думала, что здесь они когда-нибудь пригодятся.
– Сегодня день откровений, – усмехнулся Пападимитриу, помогая ей избавиться от плаща. – Вы – и с удочкой в руках! На это моего воображения не хватает.
Сапоги переходили в непромокаемый комбинезон, который доходил Ханне до груди и выглядел очень внушительно.
– Это не мои, а моего брата. Но он бросил рыбачить после того, как потерял ногу, на протезе особо не попрыгаешь. Вы не против, если я присяду на ступеньку, а вы…
Пападимитриу спустился на пару ступенек, ухватился за сапоги и потянул на себя. Ханна надела их поверх обычной одежды и, надо полагать, ей было очень неудобно.
– Ну что ж, зато вам повезло, – заметил он.
– Вы заняты? Я бы не хотела помешать, но…
– Вы и не помешаете. Не волнуйтесь.
– Я решила, что должна прийти и рассказать вам! Это очень важно!
– Том Наджент тоже здесь. Так что поберегите силы – нам еще по лестнице подниматься. А там расскажете все нам обоим.
Их деймоны шли впереди, негромко переговариваясь. Пападимитриу обеспокоенно поглядывал на Ханну: та все еще тяжело дышала, и щеки у нее так и пылали.
– Неужели вы проделали весь путь пешком? – ужаснулся он. – Нет-нет, не отвечайте. Простите меня. Поднимайтесь спокойно, и ни о чем не волнуйтесь. Спешить некуда.
Когда они, наконец, достигли верхней площадки, Ханна все же ответила:
– Я упросила соседа подбросить меня сюда на моторной лодке. По-моему, пешком из Иерихона по такой воде сюда просто не добраться. Видели, какое сильное течение у Сент-Джайлса?
Услышав их голоса, Лорд Наджент открыл дверь:
– Доктор Релф! Это настоящий подвиг. Входите же, садитесь к огню и позвольте предложить вам немного бренди из запасов Джорджа.
– Спасибо, – сказала Ханна. – Но в этом нет нужды. Я бы не хотела задерживать вас дольше необходимого.
– Вы никуда отсюда не уйдете, пока не согреетесь и не обсохнете, – отрезал Пападимитриу. – Кроме того, вам тоже стоит познакомиться со Шлезингером.
Ханна взяла протянутый лордом Наджентом стакан и сделала глоток, отметив про себя, что виски сейчас и вправду очень кстати.
– Кто такой Шлезингер?
– Агент «Оукли-стрит», у которого будет что нам рассказать. По крайней мере, мы на это надеемся.
– Я пришла потому, что в монастыре случилось что-то ужасное, – сказала Ханна. – Вчера, поздно ночью. Я об этом узнала случайно, от соседа – того
