курсе такого осознанно. Похоже случайно услышала от кого-то. В любом случае, спросить-то я мог, но решил, что я самый умный и просчитал принцессу, которая не могла знать таких подробностей, и ошибся».
Дом графа не светился ни единым огнём, его большой особняк находился недалеко от дворца, поэтому не составило труда его отыскать, как, впрочем, и проникнуть туда. Собак в нём не было, а слуг было всего семь человек, так что, проникнув внутрь с помощью вора, который забрался в дом заранее и впустил нас в людскую, где спали слуги, Орсей прикончил их всех, перерезав во сне горло, чтобы они не могли поднять тревогу. Во всех его неспешных, но экономных, а главное эффективных действиях сквозил недюжий опыт в этом деле.
Тремя неслышными тенями мы прошли по особняку, убив ещё троих, кто спал рядом с комнатой хозяйки дома.
– Шон, можешь быть свободен, – Орсей шёпотом отпустил вора, который сопровождал нас по дому, – дальше мы сами.
Тот беспрекословно подчинился, сразу же метнувшись по комнатам, прихватывая золотые и серебряные вещи в зоне своей видимости.
Войдя в комнату, мы посмотрели на тёмный балдахин кровати.
– Действуй! – приказал я, кивнув ему на кровать. Он покосился на меня, но вытащил нож, который сегодня хлебнул немало крови, и едва слышно сделал пару шагов, приблизившись вплотную и отогнув ткань, которая закрывала обзор.
– Ну же! – громким шёпотом прошипел я, когда он замешкался и стоял неподвижным столбом.
Неожиданно для меня он вернулся и, не смотря мне в глаза, сказал:
– Я не могу, милорд, это чересчур для меня.
Моему удивлению не было предела.
«Он что, с ума сошёл со своими принципами?!» – возмутился я.
– Кто здесь? Ната? – детский испуганный голос раздался с кровати. – Ната?! Мне страшно!
В полной тишине дома зазвенел колокольчик. Ругнувшись, я бросился к кровати и, перехватив маленькую руку, вырвал из неё предмет. Маленькое личико смотрело на меня испуганными глазами, и девчушка открыла рот, чтобы закричать. Подушка быстро прекратила это безобразие, а подержав у её лица достаточно времени, дождался, когда тело обмякнет, но не умрёт.
В комнате зажглась свеча и тускло осветила кровать, я присмотрелся лучше к той, кого обездвижил, но пока не убил, и нахмурился – стала понятна причина, по которой убийца, который несколько минут назад спокойно прирезал с десяток взрослых людей, отказался выполнять мой приказ. Лежащему на кровати маленькому телу было от силы лет семь.
Я тяжело посмотрел на Орсея, он в колеблющемся свете свечи не смог выдержать моего взгляда и отвернулся, оставив принимать решение мне. Тут я пожалел, что взял его с собой, а не пошёл на дело один, ведь хоть я и навел бы больше шума, но зато не пришлось бы сейчас принимать непростых решений.
– Одень её, и уходим, – я понимал, что пожалею о принятом решении, но выбора не оставалось. Быстрый анализ моих действий и последующих, пусть и не сразу наступивших последствий, поскольку в наших отношениях с Орсеем после этого явно проляжет трещина, привели меня к худшему варианту.
Он удивлённо на меня посмотрел.
– Есть ещё идеи? – зло посмотрел я на него. – Её нужно устранить. Если не можешь убить, заберём на то время, пока она станет не интересна или ей не найдут замену.
– Где мы её держать будем, милорд? – по его взгляду, а главное тону я понял, что он, хоть и не сильно рад с ней возиться, но это было значительно лучше, если бы я её сейчас прирезал. Ведь по его поведению ранее было видно, что он ждал от меня именно этих действий.
– Где ты её держать будешь, Орсей! – отрезал я. – Теперь эта девочка на твоей совести, и ты понимаешь почему. Не строй из себя невинность.
– Если честно, милорд, я не рассчитывал, что вы оставите её в живых, – неожиданно признался он, – я теперь слишком хорошо представляю, кем вы являетесь.
– Интересные откровения, Орсей, – развеселился я, хотя обстановка этого совершенно не предполагала, – и кем же?
– Точно не знаю, милорд, – его лицо оставалось совершенно серьёзным, – но мне совершенно отчётливо жаль этот город и королевство, им очень не повезло, что вы у нас появились.
– Странно, что тебе жаль их, а не, например, вот эту маленькую девочку, которую отдали королю, – я кивнул ему на кровать.
Его лицо окаменело.
– Собирай её и уходим, – я не хотел больше здесь задерживаться, – поместишь её туда, где никто не сможет найти. Лицо запрети показывать, также нужно ограничить круг людей, которые могут о ней донести. Ясно?!
– Как думаете, милорд, сколько нужно будет продержать её взаперти? – он бережно стал одевать девочку, и я заметил определённые навыки в этом.
«У него есть ребёнок!» – его поведение становилось всё более понятным.
– Не знаю, Орсей, если бы не ты, я бы решил вопрос раз и навсегда.
– Я слишком хорошо это осознаю, милорд, и благодарен вам.
