Теперь ее страх, казалось, можно было пощупать. Кэль задался вопросом: а сама-то Лорелея понимает, что больше, чем за себя, боится за свое королевство?
«Тогда я снова тебя поцелую, и твоя магия вернет тебе жизнь».
«Магия на такое не способна».
«Ну, тогда я ни на миг тебя не покину. Я буду тебя защищать. Я саму Смерть остановлю, если понадобится».
Кэль помог Лорелее подняться на ноги, пальцем коснулся ее алых губ и целовал ее до тех пор, пока мужество не вернулось к ней, пока магия вновь не окутала их двоих сияющими нитями, не согрела, подобно очагу, что пылает посреди зимы в родном доме.
Губы Кэля стали настойчивее. Святое Небо! Сознает ли Лорелея, какое воздействие оказывает на него? Слышит ли, как сильно колотится его сердце? Понимает ли, что истинная магия заключена в ее устах, а вовсе не в ладонях?
У Лорелеи – отвага воина-драконита, мощь моркантской мардушки и сердце истинной рэйвенспирской принцессы. Ирина даже не представляет, с кем ей предстоит сразиться.
«Так уж и не представляю?»
Кто это произнес? Чей вкрадчивый, исполненный ненависти голос прозвучал в разуме Кэля, и почему боль стала вдруг такой невыносимой?
Кэль отшатнулся от Лорелеи, попятился. Драконье сердце забилось о ребра, взалкало крови.
«Кэль, что с тобой?»
Лорелея пошла к нему, но он простер руки, останавливая ее.
«Не приближайся! Я не хочу причинять тебе вред».
«Хочешь, еще как хочешь», – язвительно усмехнулась Ирина.
«Кэль, ты меня пугаешь. Что происходит?»
Лорелея подняла руки, словно успокаивая его, и приблизилась.
Кэль отступил еще на шаг. Боль, подобная атаке сотен раскаленных лезвий, затопила его тело. Он рухнул на колени, прямо на камни, вцепился в ошейник обеими руками. Агония охватила легкие, сделала каждый вдох почти невыносимым. Темная, плотная, тяжкая пелена легла на его разум, и тепло, что так недавно дарила Кэлю Лорелея, улетучилось, растворилось в боли.
«Тебе нужна моя помощь!»
Лорелея упала рядом с ним на колени, вцепилась в него. Кэль ощутил биение магии в ее ладонях. Но сосредоточиться мешал призрак Ирины, угнездившийся в его мозгу. Жуткая пелена почему-то казалась бесконечно сильнее, чем вся магия, что могла предложить Лорелея.
Ирина явно насмехалась над Кэлем.
«Конечно, ты прав. Твоей малютке принцессе до меня далеко; ох как далеко! Неужели ты лишь сейчас это понял, мой охотник? Видишь – я могу, когда вздумается, появляться в твоем разуме. В моей власти терзать тебя; в моей власти тебя щадить. Похоже, ты забыл о нашем соглашении; так вот, я напоминаю: у меня хранится твое человечье сердце; хрупкое, беззащитное человечье сердце».
Пустота в груди, прежде занимаемая человечьим сердцем, полыхнула. Жар ничего общего не имел с успокаивающим теплом драконьего огня. Кэль умирал, снедаемый пламенем изнутри, умирал медленной и мучительной смертью. Он понял: чтобы прекратить пытку, он готов на всё.
Пока Лорелея не схватила его за руки, пока ее магическая сила не окутала его сияющими нитями, Кэль не осознавал, что надрывно, пронзительно кричит от боли. Только прикосновения Лорелеи были не бальзамом на рану, о нет – они были уксусом, проливаемым на живое развороченное мясо.
Кэль резко оттолкнул девушку и попытался встать, но нечто не пускало его, удерживало на коленях, в раболепной позе – словно он молил о чем-то всемогущую владычицу.
«Что я вижу? – усмехнулась Ирина, и в ее голосе сквозили ярость и ненависть. – Тебя, мой охотник, и малютку принцессу с некоторых пор связывают магические нити!»
На этих словах елей исчез из голоса Ирины.
«Это вам даром не пройдет. Я покараю вас обоих!»
Лорелея снова двинулась к нему, очень медленно, как будто боялась спугнуть.
«Кэль, пожалуйста, позволь помочь тебе. Тебя ошейник мучает, да?»
«Нет. Ирина».
Он с трудом выдавил эти слова. Ему казалось, он пытается гладким камешком прорвать тяжелую бархатную портьеру. Чем отчаяннее Кэль сосредоточивался, тем сильнее становилась боль. Голова чуть не взорвалась, из глаз посыпались искры – но мысль он всё же передал.
Лорелея застыла, часто и тяжело дыша, уточнила:
«Ирина проникла в твой разум?»
«Да».
Он попытался передать Лорелее, что новая боль еще мучительнее прежней, и вдобавок Ирина сделала так, чтобы чары Лорелеи не облегчали, а
