– Наверно, государственная преступница, – проговорила Джин.
Вдруг женщина задергалась в конвульсиях, рот ее раскрылся на невиданную ширину, и в гортани начало формироваться нечто большое и круглое.
– Святое Небо, помилуй нас, – выдохнул Трагг при виде блестящего красного яблока, медленно и мучительно исторгаемого несчастной женщиной.
Яблоко, едва не разорвав ей глотку, скатилось по языку и упало на груду таких же яблок, что высилась у ног женщины.
– Никогда больше не стану яблоки есть, – пробормотал Трагг.
Кэль не без труда отвел взгляд от несчастной и увидел по обеим сторонам от нее двоих стражей. По их лицам ясно читалось: драконитам не следует вмешиваться в ситуацию.
– Кто приблизился к королевскому дворцу? – вопросил тот страж, что находился слева. Из-за широких плеч и мужского платья дракониты не сразу распознали в нем зеленоглазую женщину.
– Король Кэльванишмир Аршньевнек, сын Рэгванишмира Третьего, владыка Небесного скипетра, верховный правитель Элдры, прибыл для переговоров с королевой Ириной, государыней Рэйвенспира. Буде переговоры состоятся и стороны придут к согласию, это послужит ближайшим интересам обоих государств, – провозгласила Джин. Ее речь на середине была прервана рыгающим звуком, с которым распятая женщина исторгла очередное яблоко.
Кэль содрогнулся. В каком же преступлении повинна эта несчастная, что заслужила столь кошмарную кару?
– Да здравствует король Кэльванишмир, наш сосед и союзник. Прошу ваше величество вместе со спутниками войти в дворцовые ворота и обождать. Я лично доложу дворцовому управляющему, – изрекла зеленоглазая женщина.
Через несколько минут перед драконитами возник высокий, темноволосый, голубоглазый мужчина с лицом тонким, спокойным и загадочным. За ним дракониты последовали ко дворцу. Лишь на миг бесстрастная мина королевского управляющего уступила место удивлению. Правильно прочтя его мысли, Джин пояснила:
– С глубоким прискорбием сообщаем о безвременной кончине короля Элдры, Рагванишмира Третьего, а также его супруги Линнъясты и перворожденного сына, принца Рагванишнара.
Управляющий скроил постную мину.
– Да примет его величество король Кэльванишмир мои соболезнования по поводу невосполнимой утраты. Мое имя Виктор. Королева Ирина сегодня отбывает в северные земли, но может уделить вам время.
Виктор провел драконитов в длинную комнату, которую освещали свечи и факелы, закрепленные на стенах. Посредине стоял массивный стол с такими же стульями. Во главе стола, на стуле с высокой прямой спинкой, восседала королева Ирина. Поистине ее осанку одобрил бы сам магистр Эйлер! Бледные руки покоились на столешнице по обе стороны от некоего пергамента. Плечи королевы обвивала огромная черная гадюка, чьи золотые глаза не мигая смотрели на вошедших.
Даже с мерзкой змеей на плечах Ирина была восхитительна. Красота этого типа отнимает у юношей дар речи, кружит головы, ноги делает ватными, а походку – нетвердой. Волосы Ирины сияли, как солнце, глаза лучились синевой летнего неба, бледная кожа светилась изнутри. Королева походила на хрупкую куклу из тончайшего, бесценного фарфора. Неужели это дивное создание могло силой колдовства заставить пожилую женщину день напролет исторгать из гортани яблоки?
Ирина улыбнулась столь пленительно, что оба сердца юного короля отчаянно забились в груди.
– Брат мой король, – мелодичным голосом заговорила Ирина, – входи и садись рядом со мною. Твои спутники пусть расположатся по левую сторону стола, мои же доверенные лица сядут по правую сторону.
Жестом Ирина подозвала Виктора, и он уселся справа от нее, вооруженный пером, чернильницей и несколькими свитками пергамента. Еще двое, в одежде стражей, сели напротив Джин и Трагга.
Ирина положила обе ладони на пергамент, что был перед ней на столе, и обратила на юного короля взгляд своих васильковых глаз.
– Весть о твоей невосполнимой утрате, брат мой король, потрясла и безмерно опечалила меня. Мне понятна твоя скорбь, ибо много лет назад я сама лишилась тех, кто был мне дорог. – Дивный синий взор обратился как бы в далекое прошлое, затуманился. Затем теплая, нежнейшая рука легла на руку короля Элдры. – Однако правители не могут позволить себе такую роскошь, как скорбь и отчаяние. Эти эмоции – для простых людей. Королевская особа принимает державные символы из слабеющих рук отца или, как в моем случае – из рук супруга, и правит на благо народа. Не так ли, мой юный венценосный брат?
Кэль кивнул, но сразу спохватился. Если он хочет, чтобы с ним обращались как с равным, нужно и вести себя соответственно. То есть по-королевски. Высвободив руку, он произнес:
– Ради блага своего народа и народа Рэйвенспира я сюда и прибыл.
Ирина склонила голову набок, словно готовясь выслушать долгую историю.
Кэль расправил плечи и заговорил, взвешивая каждое слово:
– Я буду краток, ибо и мне, и вам дорого время. Народ Рэйвенспира голодает по той причине, что ваши земли поразила черная гниль и урожай сгинул на корню. Изможденные голодом и побуждаемые отчаянием, ваши люди становятся агрессивными и опасными как друг для друга, так и для вашего
