– Этого не будет. Через наших хранителей прорваться невозможно. Только вот и хранителей осталось мало. Ты сама знаешь, они не живут дольше трех лет. Вулкан не родит новых, если мяса будет мало.
– Я слышал много лет назад, – вступил в разговор еще один житель коммуны, – когда не было мяса, все жители острова отрубили себе левую руку, чтобы как-то продержаться. Деревья быстро погибнут, если их не кормить. Тогда в лес понесли корзину, полную рук.
Каждый из собравшихся непроизвольно погладил себя по руке, по спинам пробежали холодные мурашки – их тела словно отделились от сознания, забеспокоившись за свою целостность.
– Это крайняя мера. И вообще, я сомневаюсь, что это правда. Как бы они тут работали, однорукие? Лучше уж убрать кого-нибудь бесполезного. Меня в последнее время беспокоит София.
Никто даже глаз не опустил.
– София стала сентиментальной. И на последнем субботнем празднике она почти не пила. Может быть, ты прав. Она из тех, кто однажды добровольно бросится в океан. Пусть лучше накормит собою лес.
– София с нами много лет, – хмуро возразила женщина с косичками. – Мы прибыли сюда в один год. Я помню ее другой. Молодой и сильной. Вы знали, что на Большой земле я была врачом? Эндокринологом. Так вот, про Софию могу сказать, что…
– Мы здесь не говорим о Большой земле. И никогда не вспоминаем прошлое, – перебил мужчина с рваным розовым шрамом во всю щеку. – Это запрещено.
– Но надо же что-то делать. Если не будет мяса, в Кровавом лесу не распустятся цветы. Если не будет цветов – не состоится субботняя церемония. Если она не состоится – богиня не родит хранителей. И всё исчезнет. Всё, что мы строили вместе столько лет.
– Эй, Делия! Тут в воде что-то есть! Что-то… необычное.
Загорелый молодой мужчина с мускулатурой профессионального атлета лежал на животе на своем сёрфборде и напряжённо вглядывался в зеленоватую толщу воды.
– Ты никогда не возьмешь кубок, если будешь ежеминутно прерывать тренировку под такими надуманными предлогами! – звонко отозвалась та, кого он назвал Делией.
Это была коротко стриженная невысокая загорелая девушка лет двадцати пяти. Вокруг ее с удлиненным разрезом глаз наметились ранние морщинки- лучики, брови, не знавшие пинцета, выгорели, кожа на щеках шелушилась. В общем, она выглядела как человек, который в океане проводит намного больше времени, чем на суше. Так оно и было – родители Делии, профессиональные сёрферы, поставили ее на доску, когда ей еще не исполнилось и шести.
– Нет, правда! Ты только на это посмотри!
– Да что там опять у тебя! – Делия улеглась на доску и уверенно поплыла к своему светловолосому ученику, беспомощно болтавшемуся у края рифа.
– Получилось! Схватил! Оно… мертвое! – торжествующе воскликнул мужчина.
В этот момент океан вздыбился им навстречу длинной ровной волной, оба ловко вскочили на доски, но Делия краем глаза успела заметить в руках мужчины темный предмет размером с крупную тыкву.
Делия держалась на доске с уверенной непринужденностью, ее друг балансировал с трудом, а в самый последний момент всё же не удержался и кубарем полетел в воду, впрочем не выпустив из рук добычу. Тем не менее оба добрались до прибрежной отмели.
– Ну что там такое? – Делия бросила сёрфборд и подплыла ближе.
– Смотри! Я никогда такого не видел.
Они склонили головы над странным осклизлым предметом. Делия нахмурилась. Она не видела смысла в путешествиях, считая, что и так живет в раю, и лучшего места для такой, как она, в мире не найти. Она полагала, что знает всех обитателей Большого Барьерного рифа – так жительница маленького городка, никогда не выбиравшаяся за его пределы, по звуку шагов может определить, приближается к ее дому молочник, почтальон или заскучавший сосед. Рыбы-бабочки, крылатки, синекольчатые осьминоги, морские коровы, мурены, дельфины, лангусты…
Но она никогда раньше не видела существо, которое с таким восторгом было ей сейчас предъявлено. Странное и необычное – медузообразное бесформенное тело, в самом центре которого располагался единственный глаз. У морских обитателей не бывает таких глаз, обрамленных пушистыми ресницами, желтоватых, с вытянутым зрачком. Такие глаза рисуют мультипликационным рептилиям. У существа были неподвижные щупальца, которые, казалось, произрастали из его туши хаотично, игнорируя законы симметрии. На конце каждого щупальца поблескивал шип.
Необычным было и то, что никто из обитателей рифа не позарился на плоть погибшего создания. Его словно не замечали.
– Осторожнее! – нахмурилась Делия. – Раз это чудо никто не съел, оно, видимо, очень ядовитое.
– Не похоже… Однажды я влетел в стаю медуз, потом неделю провел в реанимации с ожогами почти всей поверхности кожи. А этот на ощупь… как дельфин. Потрогай!
