обидело. — Я действительно ему не пара.
— На тебя не угодишь, Толик! — Виктор рассмеялся с явным облегчением. — Хочет Вероника замуж за твоего сына — охотница за деньгами, не хочет — цаца выискалась! Ты уж что-нибудь одно выбери, пожалуйста!.. И, кстати, тебе не помешает поблагодарить ее за помощь.
— Что?! Да я уже… В больнице еще!
— В больнице ты перед Вероникой извинился за побои и оскорбления. А сейчас надо сказать «спасибо» за помощь.
Студнев покраснел как свекла и долго молчал. Затем, не глядя на меня, пробурчал:
— Витек прав. Я должен вас поблагодарить. За звонок. Но лучше бы вы не появлялись у Васи на пути.
— Совершенно с вами согласна! — ответила я абсолютно искренне. — Лучше бы мы с Васей никогда не встретились!
— Вы оба не правы, — вмешался Виктор. — Толик, ты все равно рано или поздно довел бы сына до беды — не мытьем, так катаньем. Да, у него запас прочности твой, фирменный, но под давлением рано или поздно ломается абсолютно все, тем более такое хрупкое существо, как человек. На твоем месте я бы благодарил Бога за то, что сын остался жив. Не познакомься он с Вероникой, все могло закончиться намного хуже.
— Тебе легко го… — жестко начал Студнев-пер — и вдруг осекся.
Виктор закусил губу:
— Да. Мне легко.
Ой, бли-ин! Похоже, с семьей Виктора случилось что-то страшное! Надо было срочно спасать ситуацию, и я залепетала:
— Анатолий Алексеевич! Вася — замечательный парень, умный и добрый; я искренне восхищаюсь им и уважаю его. И прекрасно понимаю: Вася не смог бы вырасти таким без любви и заботы родителей. Вы с женой очень много хорошего сделали для сына, а от ошибок никто не застрахован! Если бы это зависело от меня, Вася сейчас был бы здоров и счастлив. Но я не смогла защитить его, как не смогла и полюбить. Извините меня, пожалуйста, если что не так…
Студнев открыл рот, намереваясь что-то сказать, но вдруг закрыл лицо руками и заплакал навзрыд.
В отличие от мужских истерик, к мужским слезам я отношусь вполне нормально. В детстве, представьте себе, мне очень нравились книги Жюля Верна. В одной из них есть замечательная фраза: «Ты плачешь, значит, ты снова стал человеком».
Конечно, слезы слезам рознь. Можно плакать от боли. Или от обиды, что кому-то жить легче, чем тебе. От злости, говорят, тоже плачут, но я этого пока не видела. А вот слезы, которые сейчас катились по щекам народного депутата и главы какой-то там комиссии господина Студнева, были правильными. Человеческими во всех отношениях.
— Да я… ведь я… — всхлипывал он и все поминал Ваську. — Лишь бы он выжил, лишь бы инвалидом не остался… да если и останется…
— Ладно уж, — Виктор похлопал Студнева по спине. — Не время расклеиваться. Собраться надо. И не забывай: ты можешь на меня рассчитывать. Побил я тебя, а потом отругал только для того, чтобы мозги на место вправить. А так — ты же знаешь, я все помню. Как мы в Афгане последние глотки воды из фляги делили — тоже. Выжили там — здесь тем более прорвемся. Пока план действий я вижу так. Пусть сначала Васю здесь подлатают, а дальше будет видно. Понадобится лечение за границей — уж чего-чего, а денег нам хватит.
— Ты за кого меня принимаешь?! — Народный избранник даже обиделся. — С финансами у меня все в порядке. С мозгами, наверное, и вправду похуже, тут ты прав…
— На меня вы тоже можете рассчитывать, — заявила я. — Не обижайтесь, пожалуйста, Анатолий Алексеевич, но ваш сын мне как младший брат. Не уверена, правда, что от меня может быть польза, но если надо — я наизнанку ради Васеньки вывернусь.
— Вы и так уже помогли, — очень сдержанно, но без малейшей враждебности и без грамма иронии ответил Студнев. — Страшно подумать, что случилось бы, если бы вы вовремя мен… полицию не вызвали.
— Вот и не думай, — посоветовал Виктор. — Езжай домой, приведи себя в порядок, отоспись — и возвращайся к Ваське. Сам понимаешь, ты ему нужен.
Студнев кивнул и, попрощавшись, оставил нас с Виктором наедине. На улице появились люди. Начинался новый день, для кого-то выходной, для кого-то рабочий.
— Да, бурная ночка выдалась, — вздохнул Виктор. — Вы, конечно, тоже устали?
Сначала я хотела ответить отрицательно, но неожиданно для себя кивнула. С уходом Студнева усталость навалилась на меня, как глыба снега. А еще заболел ушибленный бок, о котором я уже успела забыть.
— Вы где живете? — спросил Виктор, подзывая официанта. — Я на машине; с удовольствием подброшу вас домой.
— Не стоит беспокоиться, — фыркнула я, прекрасно помня, как самовлюбленный козел издевался надо мной в больнице. — Я и на такси доберусь.
— Вот еще, — хмыкнул он, расплачиваясь кредиткой. — Зачем тратить деньги, если есть попутка? Или вы меня боитесь?
— Только этого не хватало!
