микроорганизмов.
— Жаль, я об этом в Лондоне не знала.
— Жалеть о прошлом — пустая трата нервов, — заметила рысь. — И потом, наноботы не всемогущи и специализированны, а ты со временем сможешь создать такое, что закачаешься. Но придется работать, экспериментировать…
— Вот этим и займемся, — решила я, доставая чистые колбы и прочее оборудование. Видел бы меня сейчас отчим — небось уписался бы от счастья… Я плюнула в одну из колб. Вот, считай, и среда для развития колонии микроорганизмов готова. Ну-ка, посмотрим, с чем тут можно поработать…
— К тебе Нинель, — сообщила рысь. — Откроешь или как? Вообще она и своим ключом открыть может…
— Тогда нет смысла мариновать ее на пороге, — сказала я. — Открывай.
— Сейчас, только свернусь в трей. — Рысь исчезла.
Дверь открылась, и на пороге появилась Нинель в местном суперкостюме, делавшем ее еще более сексуальной, чем обычно.
— Завела себе фичу? — отметила она, не здороваясь. Тон у нее был довольный. — Дама, можете не прятаться.
Рысь тут же появилась на прежнем месте, недобро косясь на посетительницу.
— Ну, как тебе база? — спросила Нинель. — Не самое худшее место на земле?
— Я наружу выходить могу? — поинтересовалась я. — Кто-то мне обещал снег, много снега.
— Сможешь, уже скоро, — кивнула куратор. — Через пару дней.
«Это правда. — Голос, прозвучавший у меня в голове, принадлежал моей фиче, хотя большая кошка на столе старательно делала вид, будто происходящее ее не касается. — Она вообще не врет, но недоговаривает».
— Где больше двух, говорят вслух, — покосилась на рысь Нинель.
Моя фича показала ей язык и отвернулась.
— Слушай, я к тебе с просьбой.
— Чем обязана? — спросила я, глядя, как моя «опухоль» с довольным чавканьем дожирает ретровирус.
— У нас новенькая, — потупилась куратор. — И психотесты показывают, что у нее совместимость только с тобой. Ну, то есть не только, но период адаптации…
— Короче, вы решили кого-то ко мне подселить, — перебила ее я.
Нинель кивнула:
— Да. Но если вы не сойдетесь характерами…
— Я ни с кем не схожусь характерами, однако это не мешало мне общаться с другими людьми без попыток взаимного членовредительства. Я когда- нибудь говорила, что буду категорически против общества?
— Нет, но я чувствую в тебе избыток агрессии к окружающим. Леди Лёд, мне бы хотелось, чтобы ты поняла: ты среди своих. Здесь нет врагов, враги все там, — она махнула рукой куда-то в сторону, подразумевая, по-видимому, что «враги» столпились за пределами базы.
— Homo homini lyncas est[52], — заметила я. — Надеюсь, ваша новенькая не станет меня задевать. Вы уж ей объясните, что некоторые болезни прошлого порой внезапно возвращаются: бубонная чума там, СПИД…
— Она тише воды ниже травы, — заверила Нинель. — Увидишь, никаких проблем не будет!
— И откуда она? — на всякий пожарный уточнила я.
— Из Швейцарии. Точнее, она жила там чуть ли не с детства…
Когда Нинель ушла, я повернулась к фиче, продолжавшей свой туалет на моем рабочем столе.
— Кажется, сейчас кое-какую большую кошку оттрепают за шкирку, — сказала я.
— Не получится, — усмехнулась рысь. — Видишь ли, я нематериальна. И шкирка моя тоже.
— Ну-ка, колись. — Я уселась за стол, на котором моя фича уже чувствовала себя, кажется, полноправной хозяйкой.
— Да я толком ничего не знаю, — ответила рысь. — Скажу честно: такие, как Нинель, не отслеживаются.
— А как ты сама в Швейцарии очутилась? Странное совпадение, разве нет?
— Позвали, вот и очутилась. Есть голоса, которые я слышу, и иногда мне хочется… нет, меня словно что-то изнутри заставляет прийти на помощь. Это сильнее меня…
— И кому ты в этот раз помогала?
— Ну, мне не сильно пришлось помогать. Я успела уже к последнему акту. Один парнишка, Бракиэль, кажется, влип в историю — по нему почем зря палили какие-то дурачки. Потом приехал Харма с Нинель и Незабудкой, твоей новой соседкой, и забрали его.
— И что делала ты?
