предпочитали серый камуфляж. Но когда Аркадий увидел, что тщательной проверке подвергаются и другие транзитники, немного успокоился. И вот теперь опять завели свою шарманку!
– Васильев! – крикнул кому-то пограничник, обернувшись.
Из комнаты, расположенной рядом с таможенным терминалом, выскочил молодой парень с сержантскими лычками, что-то спешно дожевывающий на ходу.
– Все никак не нажрешься? – рявкнул пограничник. Затем распорядился: – Вот этого человечка с вещами отведешь в особый отдел. Блокнотик отдашь лично в руки Клещу.
Погранец покрутил ручку межстанционного телефона:
– Алло, господин капитан? Терентьев на проводе. Сейчас к вам Васильев одного типа приведет. Уж больно интересный блокнотик при нем обнаружили. Проверить бы надо.
Сержант с тоской посмотрел на Аркадия, на его вещи. Только собрался устроить праздник живота – так из-за какого-то однорукого доходяги из-за стола выдернули.
– Вещи собрал, и за мной, – приказал Аркадию сержант, засовывая блокнот в карман своей куртки.
Дошли до комнаты, где отдыхали пограничники, свободные от дежурства.
– Стоять здесь и никуда не уходить, – приказал сержант. – Оружие возьму, а затем к особисту двинем.
Аркадий остался стоять у приоткрытой двери, откуда раздавались мужские голоса.
– И вот она мне говорит, – рассказывал кто-то, похохатывая. – «Господин капитан, патронов у меня нет, но мне очень надо за кордон. Может, натурой возьмете?»
– А ты, Череп, типа, примерный семьянин, конечно, отказался? – спросил кто-то, подначивая рассказчика.
– Отказался. Говорю ей: «Ты, красавица, давно на себя в зеркало смотрела? Ты же страшней атомной войны! На таких, как ты, у меня еще до Катастрофы морским узлом завязан! Причем двойным!»
Окончание рассказа потонуло в громком хохоте.
Из комнаты с улыбкой вышел сержант. Увидев стоящего у двери Аркадия, улыбку стер, забросил за спину автомат и сказал:
– Давай, друган, шевели копытами. Клещ ждать не любит.
Щеки Аркадия горели, подбородок мелко дрожал от обиды. Внутри все кипело. Засунув руку в карман бушлата, он зашагал по станционному залу, искоса бросая взгляды по сторонам.
Надо признать, на Октябрьской было много чего любопытного. Аркадий вспомнил, что Кольцевая – это самая красивая и пышно оформленная линия во всем столичном метро. Сталинский ампир – богатый, тяжеловесный, помпезный – был представлен здесь во всем своем блеске.
Первым, что бросалось в глаза любому ступившему на территорию Ганзы, были огромные полотнища с изображением коричневого круга – герба Содружества станций Кольцевой линии.
Аркадий подумал: «Вот вам один из фортелей истории. Ганза на ножах с коммунистами, а ведь по легенде именно Сталин, посмотрев проект развития столичного метрополитена, который был тогда без Кольцевой линии, перевернул допитую им кофейную чашку и поставил ее на карту. В результате на схеме метро остался след в виде окружности… А лучший друг всех физкультурников удовлетворенно кивнул и произнес с грузинским акцентом: „Вот ваш главный недостаток, его и постройте“. С тех пор Кольцевая линия и стала на схемах обозначаться коричневым цветом».
Сопровождающий Аркадия ганзеец остановился возле неприметной двери, постучал.
Приоткрыл дверь и, просунув голову, произнес:
– Господин капитан, разрешите? Со второго поста доставлен подозрительный гражданин.
– Вводите, – ответил кто-то.
– Заходи, шпион, – подтолкнул в спину Аркадия сержант.
Фраерман вошел в комнату, осмотрелся.
Посередине полутемного помещения стоял стол. На нем – включенная электрическая лампа. Рядом – стул. Из-за того, что абажур был направлен в сторону двери, сидящего за столом человека невозможно было разглядеть.
«Хоть документы в полном порядке, но в следующий раз лучше здесь надолго не задерживаться», – решил Аркадий.
– Сесть! Руки на стол, чтобы я видел! – раздался из темноты резкий голос.
Аркадий медленно подошел к столу, присел на край стула. Взгляд упал на старое зеленое сукно, заляпанное чем-то красным.
«Кровь или чернила?» – испуганным зайцем метнулось в голове Аркадия.
– Руки на стол! – гаркнул голос из темноты.
Аркадий резким движением сбросил с плеч бушлат, положил левую руку на стол. Затем, неторопливо – и правую.
– Это где тебя так, человече? Неудачно консервную банку открыл? – насмешливо спросил голос из темноты, увидев культю бывшего сталкера.
