– Что это решено?! – гаркнул Пахом. – Да без меня!
Табурет отчаянно заскрипел под тяжелой тушей. Соратник щербато ухмыльнулся и подмигнул единственным глазом. Второй вышибло отскочившей дробинкой, когда нас прижали в переходе между Советской и Победой. Война набирала обороты, стычки стали привычным делом, а мы умудрились проворонить засаду. Долбаные «волчата». Но ничего, расквитались. Поймали одного, и Пахом вырвал ему пальцы голыми руками. После чего шайка малолетних урок куда-то испарилась, до сих пор найти не могут.
Рыжий великан поскреб похожую на лопату бороду и спросил:
– Ну, так что за дело-то?
Достал из кармана листок, развернул и положил на стол. Сталкеры склонились над ним и углубились в чтение. Кобра хмурилась, Пахом вскидывал брови и удивленно бормотал под нос:
– Ха! Ну и ну! На байку не похоже. В байках снежные люди, пришельцы всякие. А тут – просто тушенка.
– Не поминай пришельцев всуе, – проворчала девушка. – Сектантов накликать хочешь?
– Да я им! – он потряс пудовым кулачищем – почему-то у моего лица. – Все антенны обломаю!
– Тише… На нас уже косятся, – постучал ногтем по газете. – Какие идеи?
Фурия пожала плечами.
– Проверять надо. Идти недалеко, втроем пробьемся.
Пахом посерьезнел, и мне это совсем не понравилось. Когда балагур становится угрюмей тучи, враг ждет беды, а друг – дурной вести.
– Мужики говорят, на развалинах Храма видели палкина. А это в двух шагах от усадьбы.
Я поежился, Кобра вздрогнула. За долгие годы в метро мы повидали кучу всякой хрени, но страшней палкина твари не встречали. Издали он похож на человечка из детского стишка: палка, палка, огуречик. Название, собственно, отсюда же. Округлое, как веретено, тело, сплошь сплетенное из жгутов гноящегося, зловонного мяса, и тоненькие цепкие лапы. Голова до макушки утоплена в плечи, одни глазки торчат. Но когда жертва поймана, палкин вытягивает длинную, словно хобот, шею и выгрызает требуху зубами-иглами.
Иногда его кличут человеком-пауком из-за умения ползать по отвесным стенам и даже потолкам. Он – черный как смоль и легко прячется в темных углах и закоулках. Убить можно, но сложно – гад крайне юркий. Бывалые сталкеры рассказывали: бегает палкин так быстро, что не всякий за ним уследит. А уж целиться вообще без мазы – не успеешь на крючок нажать, а он уже за спиной хрипит.
Бог знает, что это такое – вблизи его никто не видел. Даже матерые волчары, которым демон не страшнее летучей мыши, бегут без оглядки, едва заметив мутанта. Большим отрядом отбиться легко – чудище на толпу не попрет. Втроем – впятером получится отогнать, коль действовать слаженно и не тормозить. А одиночке – кранты при любых раскладах. Если слухи не врут, рутинный поход грозит обернуться смертельно опасным приключением. И знаете… так даже веселее!
Девушка хмыкнула.
– А чертей зеленых мужики не встречали?
– Это вряд ли, – строго ответил здоровяк. – Мужики проверенные. Пургу не гонят.
– Палкин… копалкин, – проворчал я. – Вы со мной или где? Когда Савва отвалит короб цинков за находку – в долг не просите.
– Ха! На понт берешь?! Пахом никого не боится! – рыжий бородач грохнул по столу пудовым кулачищем. – Иду!
– Я тоже, – бодро отозвалась Кобра. – Люблю пощекотать нервишки. Это возбуждает.
– Тогда – в семь у ворот. Не вздумайте опаздывать, – сурово посмотрел на притихшего товарища. – И бухать.
Пришлось встать на час раньше, чтобы успеть собраться. Экипа столько – пока натянешь, семь потов сойдет. Первым делом – джинсы и вязаный свитер с кожаными нашивками. Неплохая защита от всякой мелочи вроде метрокрыс, диких собак и мутировавших кошек. Следом – брезентовый комбез (сам шил), тоже укрепленный. На него – химза с кольчужной рубашкой из алюминиевой проволоки. Больше не от клыков и когтей, а от собственной глупости. Поскользнешься, заденешь какой-нибудь выступ, напорешься на ржавую железяку – тут-то лишних три килограмма окажутся вовсе не лишними. Обидно, однако, отбиться от стаи тварей и разодрать химзу о штырь. Не надо так.
Патронташи через грудь – крест-накрест. Берцы с железными набойками, легкий бронежилет и плащ. В петли на широком армейском поясе – туристические топорики. Второй как бы запасной, но если прижмет, и двумя отмахаться смогу. Помню, молодым был – матерые сталкеры все ухохатывались. На кой, мол, тебе топоры – носи сразу два меча, как ниндзя. Смешки и подколки сошли на нет после того, как я без малого десять минут отбивался врукопашку от стаи крыс, пока дозорные у костра очухивались от паленого самогона.
После этой истории по станции пошли первые сплетни о моей мистической удаче. Представьте, как человек, которого считали съеденным заживо, выходит из мрака весь в крови, сжимая бурые рукоятки. А дрожащие лучи фонариков высвечивают за ним целую гору изрубленных мохнатых тушек. На самом деле, ничего сверхъестественного тут нет. Прижмет – и не такие фокусы выкинешь. Но выжившие – народ суеверный, вот и пошло-поехало.
О чем это я? Ах, да. Малыш и Коротыш – ребята толстенькие, объемистые и в обычную кобуру не влезут, как ни пихай. Поэтому к бедрам пристегиваю
