убьют сразу, он начинает размахивать лапами с длинными острыми когтями и реветь во всю глотку, изрыгая миазмы перегара и разложения. От которых, к слову, не всякий респиратор спасет.
Вреда от них никакого, если стаей не нападут. Обычно заморыши в шайки не сбиваются, иначе все закончится знатным побоищем. Но встреченные нами существа вели себя на удивление спокойно. Не задирались, не шумели и держались подальше от арки.
– Во дают, – пробасил Пахом. – Сходку, блин, устроили.
– Странно, – заметила Кобра. – Кажется, их сюда загнали.
– Ха! Вот уж не думал, что эти ребята кого-то боятся. Они ж того, ку-ку напрочь, – верзила покрутил пальцем у виска. – А тут – на тебе – испугались. Чтобы бояться, мозги нужны. Кто вообще может застращать хануриков?
Девушка судорожно сглотнула.
– Эй, Еж. Этих тоже пощадим?
– Этих – нет.
– Слава те господи. – Пахом вскинул дробовик.
– Патроны не трать.
Опустил забрало, распахнул полы плаща и выхватил топорики. В долгих дозорах наточил красавцев столь остро, что сталь пела от одного лишь взмаха. Ближайший ханурик заметил мой выход и поспешил за подачкой, протянув лапу. Чавк! И лапы нет. Резкий удар от себя, и голова слетела с обугленной шеи.
Сшиб тело плечом и взялся за соседа. Про себя этот прием называю «двойная гильотина». Занес оружие над головой и резко, со свистом, опустил. Рук по плечи как не было. Уронил взревевшего мутанта пинком в живот и врезал каблуком с набойкой по лбу. Гнилой череп хрустнул, как орех. Минус два.
Следующую сладкую парочку выпотрошил ловкой мельницей. Широко расставил топорики и резво крутанулся, разбрызгав искры из-под ботинок. Получилось даже лучше, чем ожидал – гадов развалило чуть ли не напополам. Четверо долой.
Оставшихся прикончил меткими бросками в дыни. Хрясь, хрясь – все лежат. Скукотища. Ну, хоть размялся немного.
– Ох, понторез! – с укоризной произнес Пахом. – И перед кем понтуешься-то?
Хмыкнул.
– Уж точно не перед вами.
От усадьбы уцелел первый этаж, да и тот почти разобрали на дрова. Несколько раз бродил здесь, но всегда уходил с пустыми руками. Значит, тайник где-то в подвале или даже глубже. Весь город испещрен техническими туннелями, сливными колодцами, убежищами времен холодной войны и бог знает, чем еще.
Однажды наткнулся на широченную бетонную трубу, уходящую под землю на добрые сорок метров. На дне нашлась пара скелетов да прелый мусор. И ради этого ценного хабара пришлось ползти по висящей на соплях лестнице, рискуя в любую секунду сорваться в бездну. Вот и думай теперь – на кой эту дуру построили.
А если учесть, что музей Толстого – очень старый, под ним наверняка вырыли схрон или бомбоубежище на случай ядерного звездеца. Не этого, а другого, Карибского. Этот мы благополучно прос…пали. А в те далекие неспокойные времена бункеры тулили везде, где только можно, от заводов до школ, вот и музеям досталось. Для сохранения, так сказать, культурного наследия. Чтобы уцелевшие строители коммунизма не одичали и вновь вырвались вперед планеты всей.
– Квартал будто вымер, – шепнула Кобра, вертя головой.
– Все сбежали. Или попрятались, – мрачно ответил великан.
На улице, в самом деле, было чертовски неуютно. Город разрушен, но далеко не мертв. Постоянно кто-то шуршит, рычит и шныряет по углам. Для меня эта движуха гораздо привычнее, чем гробовая тишина, от которой звенит в ушах. Ведь мутанты не уходят просто так с насиженных мест. Их или убивают, или прогоняют. А вынудить всю окрестную фауну смыться в ужасе под силу лишь в разы более опасному и свирепому хищнику.
– Идем. – Я включил налобный фонарик и взял обрезы. – Проверяем пол. Каждую, мать ее, щель. И не забываем посматривать по сторонам.
– Забудешь тут, – тревожно буркнул Пахом.
– Вон там, – прошипела девушка.
В усыпанном пеплом доме повсюду чернели следы. В принципе, ничего особенного в них не было. За одним малюсеньким исключением. Отпечатки тонких когтистых лап виднелись и на стенах тоже.
Я замер и напряг слух, но не услышал ничего. Ни скрипа искореженного дерева, ни завываний ветра в остове каминной трубы. Время словно остановилось, и мне это крайне не понравилось. Мало нам палкина, так еще и в аномалию какую-то вляпались. Или просто нервишки расшалились? Бывает же безветренная погода, да и половицы сами собой не скрипят.
По лбу прокатилась капелька холодного пота. Машинально протер рукавом противогаз и выругался. Пожалуй, впервые за долгие годы страшно
