Карась с трудом сглотнул ставшую вязкой слюну. Местечко казалось филиалом райских садов, и от изобилия плодов земных глаза разбегались. Карась заметил, что хочет жрать. Даже не «кушать», а именно «жрать». Рвать с веток все, что под руку попадется, впиваться зубами в сочную хрустящую мякоть… А яблони так и тянули ветви навстречу путникам: «На, возьми, сколько хочешь, да скушай, скушай!..»
Скушай – и околей от того яда, что впитал урожай из зараженной почвы да ядовитых дождей.
Карась покосился на плетущегося рядом Ваську. Ему было проще. Молодняку и в голову не придет тянуть в рот что-то, выросшее под открытым небом. На распроклятые яблоки Васька смотрел с интересом созерцательного свойства.
По округе гулял ветер. Качал ветки, шелестел листвой. Зелень двигалась, будто живая, и всюду раздавались легкие шорохи и стуки. На землю сыпалась падалица. Где-то хлопнула покосившаяся дверь. Трава зашевелилась – бросилась прочь из-под ног зазевавшаяся ящерица. Карась дергался на каждый звук, вскидывал пистолет, тыкал стволом в очередной куст крыжовника или мелких белых роз. Потом чуть расслабился, щелкнул предохранителем.
– А ну, стойте!
Визгливый вопль застал их врасплох. Карась так и замер, не донеся руку до лица, чтоб щетину почесать. Васёк вздрогнул, будто ему собака в зад вцепилась, завертелся по сторонам.
Кричала женщина. А вот откуда донесся голос, попробуй, определи во всем этом буйстве природы. Гулкое эхо разметало крик по округе.
– Здрасте, хозяева! – закричал в ответ Карась. – Мы к вам с миром пришли!
Шелестели листья, в отдалении пару раз чирикнула неведомая птица.
– Пистолет на дорожку кинь! Да подальше!
Карась перевел взгляд на разлапистый кустарник по левую сторону от гравийки. Наверняка там. Пальнуть бы разок. Но вот загадка: сколько дырок в нем проделают предполагаемые приятели истерички, засевшие по соседним кустам. Неприятно начинать деловой контакт с собственной смерти.
– До пяти считаю!.. Раз, два, три, четыре!.. Четыре с половиной!..
Карась швырнул пистолет. Тихо выругался сквозь зубы.
– А второй чего?!
«Ему не полагается!» – хотел было крикнуть Карась, но не успел.
Васёк послушно отцепил от пояса самодельные ножны, бросил на землю. В ножнах был, стыдно сказать, простой кухонный нож, каким удобно мясо разделывать. Оружие посерьезнее Ваську доверить было нельзя.
Грохот выстрела едва не оглушил обоих. С ближайшей ветки шмякнулась на дорожку пара яблок. Посыпалась листва и мелкий сор. Васёк кинулся мордой в землю, прикрыл голову.
«Идиот».
– Вы чо, издеваетесь надо мной?! Доставай, что есть!
«Ну как пожелаете, мадам, – подумал Карась, стиснув зубы от злости. – Василий, спускай штаны!»
Медленно вдохнул. Шутка так и осталась невысказанной.
– Слабоумный он! – прокричал в ответ Карась. – Нельзя ему оружие!
Наступило подозрительное затишье. Карась упер руки в бока, выпрямил хрустнувшую спину.
Зашевелились кусты на обочине, около развалившегося дощатого забора. На дорогу вышла женщина небольшого роста, в не по размеру широкой мужской штормовке и истертых джинсах. Гравий зашелестел под толстыми подошвами армейских ботинок. Васёк поднялся, стараясь не делать резких движений. Озадаченно уставился на свои ссаженные о камешки ладони.
Незнакомка была не страшна на физиономию. Не то что некоторые, живущие на зараженной земле. Гладкое лицо, светлая кожа, собранные в высокий хвост черные волосы. В руках – гладкоствол. В гостей женщина не целилась, но и близко подойти не спешила. Если что – успеет жахнуть из обоих стволов.
– А остальные не выйдут познакомиться? – спросил Карась, натягивая на лицо дружелюбную улыбку.
– Это потом, – нахмурилась женщина. – Вы кто такие, что здесь забыли?
Карась покосился на Ваську, но тот, уже обученный, молчал и мину скорчил самую равнодушную.
– Путешественники мы, любезная мадам. Из Марьянской вышли, идем вверх по реке.
– До города, что ли? Рехнулись?
Прозвучал вопрос неприветливо, но Карась только улыбнулся шире. Женщине было очень любопытно, и он это видел.
– Настоящие искатели приключений, мадам, всегда чуть-чуть, но с приветом! А вы, позвольте поинтересоваться, нас, нищих и безоружных, пристрелить собрались, или все же?..
Ваську Карась любил, как собственного сына. Даже больше, потому что родных своих детей никогда в глаза не видел. Их было много, и все – черт-те
