где. Разве ж упомнишь.
Васёк был один, да какой! Вот ходил бы Карась в компании вооруженного до зубов молодца – им бы так стволами в нос и тыкали. При виде Васьки люди успокаивались. И Карась моментально из подозрительного хмыря превращался в добряка. Покровителя сирых да убогих. Мать Терезу местного разлива.
Через пару минут стало ясно – никаких «остальных» в округе не водилось.
Женщина представилась Машей, Карась – Денисом Ивановичем. Маша даже ружье на плечо повесила, разрешила подобрать пистолет и нож. Повела за собой вглубь поселка. Видно, сильно заскучала в одиночестве, да еще в глуши такой. Место безлюдное, здесь не от кого злобы набраться.
Про отсутствие других людей Карась подозревал с самого начала. А вот обжитая дачка сумела удивить. Двухэтажные кирпичные хоромы, всюду следы мелкого недавнего ремонта. Где-то на крыше кое-как поставлена заплата, где-то – выбитое стекло за кованой решеткой заменено толстой фанеркой. Справный и покрашенный зеленой краской забор из сетки-вырубки. Поверху был надстроен еще высокий ряд досок, на смолу приклеено битое стекло и растянута поеденная ржавчиной колючая проволока.
Вот это Карасю уже не понравилось. А еще – следы в грязи вдоль дороги. Следы больших когтистых лап.
– Что это?
– А пойди посмотри, – откликнулась Маша.
Карась пролез между кустами и осмотрелся. Сад на соседнем участке был, как везде, густой и запущенный. На стволах виднелись глубокие царапины, будто какая-то тварь когти поточила. Древесина успела подсохнуть, кора висела лохмами. Давно это было, только вот в траве следы – точно свежие. Тут примято, там – засохло на сломанных стеблях что-то бурое. Карасю даже показалось, что пару раз в отдалении зелень прошелестела не в такт ветру. Потом понял, что не показалось. Хрустнуло уже ближе, колыхнулись и резко замерли ветки кустарника у края участка, словно кто-то придержал их руками.
– Ну, чего, насмотрелся?
Впереди что-то заворчало. Карась попятился, потянулся к кобуре, не сводя взгляда с чуть подрагивающих веток.
– Тарахтелку спрячь, – раздался над самым ухом голос Маши.
Карась вздрогнул. В кустах что-то крупное с треском ломанулось наутек, будто испугалось бесшумно подкравшейся женщины.
– Неспокойно здесь, да? – пробормотал Карась. – Собаки?
– А похоже разве? Нет, это совсем не собака.
Впрочем, забор обрисовывал ситуацию понятней всяких слов. Маша пожала плечами и зашагала к калитке.
Увидев дворик, Карась аж присвистнул от изумления. Как в старые добрые времена. Дорожка из круглых плиток, по краям – цветочки. Аккуратно подрезанные кусты, усеянные темными ягодами. В конце дорожки стояла деревянная лавочка, рядом дымила сложенная из кирпича печь, на таких когда-то жарили мясо для пикника. Из-за угла дома виднелся затянутый потрепанным целлофаном парник.
Дверь дома, прикрытая занавеской из блестящих бус, стояла нараспашку. Проходя мимо крыльца, Карась заглянул внутрь, изумленно прислушался. Сначала показалось, где-то играет магнитола. Но электричества в доме не было. Да и звук получался странный. Тихий девичий голос старательно выводил колыбельную.
– Аринка, едрить твою! – закричала Маша от печки. – Я кому присмотреть сказала!
Песня оборвалась на полуслове. Тот же голос сказал что-то, слов не разобрать, но интонации, будто кого-то утешают. Карась хмыкнул – это уже было интересно. Маша досадливо вздохнула, скинула ружье с плеча и прислонила к забрызганным жиром кирпичам. Вытащила из закопченного зева печи какие- то потемневшие клубни на шампурах.
На крыльце тем временем появилась та самая Аринка. Куда моложе Маши, в длинном шерстяном платье, лохматая, закутанная в вязаное покрывало.
– Доброго дня, – сказал ей Карась и ткнул Ваську локтем в бок.
Васька ойкнул, кивнул в качестве приветствия. Арина посмотрела на них без всякого интереса.
– Раз тебе надо, ты и следи, – спокойно ответила она в сторону печи. – Нашлась тут командирша.
Еще раз взглянула на гостей, развернулась и скрылась в глубине дома. Зацокали нитки бус. Скрипнула дверь, снова зазвучала колыбельная песенка, на этот раз еще тише.
Женщины были чем-то неуловимо похожи.
– Красиво у вас, – сказал Карась.
Он скинул рюкзак на землю, размял уставшие плечи.
– Да куда уж там… – ответила Маша. – Деревья все порубили, давно еще. То погань в них какая-то заведется, а то дров нет… И дом развалится скоро.
Васёк плюхнулся на дорожку, начисто проигнорировав стоящую неподалеку лавочку. Подумав, Карась присел рядом с ним, на крыльце.
– Не понимаете вы, – с улыбкой сказал он. – Вокруг одна грязь и гадость осталась, а у вас тут, как в эдеме. Чистая красота, сплошной восторг! Я
