Карась усмехнулся.
– Ну и дурак ты. Не слушал, небось, что мадам эта говорила?
– Слушал!
– Ну, тогда вокруг посмотри и скажи-ка мне, странного не замечаешь?
Васёк совершенно серьезно огляделся по сторонам. В темени уже нельзя было рассмотреть не то что участок, а даже крыльцо.
– Не знаю…
– Сад, парник, водоколонка, – стал терпеливо перечислять Карась. – Туалет типа «сортир». В этом доме человек помер, Василий, тупая ты балбесина, Батькович. Помер, оставив двух баб, которые ничего тяжелее таза с бельем не поднимут. Спрашивается, могила где?
От таких умозаключений Васёк растерялся.
– Да где угодно, нет?
– А у тебя родня когда мерла, их тоже «куда угодно» девали? – со злостью спросил Карась. Затянулся и заговорил уже спокойнее: – А я тебе скажу, как дело было. Сколько раз такое видал. Преставился родственник дорогой, «да на кого ж ты нас оставил, кормилец единственный», и все дела. А тут еще время голодное, она сама сказала. Знаешь, на что, Васёк, люди с голодухи способны?..
Васёк сначала не понял. Карась объяснил подробнее. Несчастный парень подскочил и кинулся в кусты.
Карась позволил себе излишество – закурил вторую, пока напарник долго и мучительно расставался с содержимым желудка. Васёк вернулся из темноты весь дрожащий, присел на край лавочки.
– А ты что думал, мясо они не любят? Я б его тоже потом видеть не мог. Хотя… нет, на себя гадость этакую даже примерять противно. Вегетарианки сраные, – Карась зло сплюнул. – Но ты пока сиди. Обстановку прощупать надо. Пусть уж лучше в дружелюбном разговоре чего натреплет, чем опосля самим спрашивать.
Ваську трясло. А что случилось бы, не будь рядом такого сообразительного Карася? Могли ведь и в еду что-то подсыпать… а он все съел и не подумал. В который раз Васёк убедился, что без старшего товарища ему не жить.
Как вчера, в станице. Это Васёк был виноват, что их поймали. Не сообразил, не додумал. Да так бы и ждал, пока дружинники за ним придут, если б не Карась. Хорошо, что с собой взять согласился. Не бросил его, глупого, на произвол судьбы, и сразу все рассчитал и решил – в Красноармейский район идти нельзя, там схватят, да за воровство на первом же дереве обоих повесят. Пошли к городу. Собраться времени не было, провизии и патронов взять… Зато живы оба!
Карась докуривал вторую самокрутку. Смотрел, как медленно темнеет небо. Место хорошее, тихое. И дом есть, и хозяйство. Вокруг сплошная красота. Рай земной. И все – двум глупым бабам. Это им еще повезло, что Карась к ним в гости забрел. Он-то человек дельный. Вот если бы с умом обосноваться, да надолго в раю этом осесть… Уж Карась-то хозяйственный, он ничего не упустит!
В последний раз затянулся, потушил окурок о край лавки.
«Хозяин рая!»
Мысленно примерил должность, и аж потеплело в груди. А Маша – та, кажется, сообразительная бабища. Она потом все равно поймет, что так будет лучше. Главное – потолковать с ней как надо.
Ссыпая остатки табака в газетный пакетик, Карась все решал – верит он сам во всю эту историю? Сестры-людоедки, подумать только. Но звучит складно, выводы логичные. Где-то на равнине было раз – поймали женщину, которая троих своих детей самым младшим, четвертым, накормила. Людей и до того жрали, и после, но тот раз крепко в памяти засел, уж слишком мерзко. Все быть может. Время сейчас такое, темное…
Посиделки на кухне затянулись. За окном ночь уже высветила мертвый поселок бледным лунным светом. Ветер завывал, как бездомный пес, яростно трепал стонущие деревья. Хорошо в такую погоду под крышей отсидеться.
– Я всякую там рок-музыку и раньше не особо любил, – старательно поддерживал светский разговор Карась. – Пафосно слишком, а смысла – ноль. А теперь вообще, как гитару в руки возьмет кто-нибудь, хоть беги! Я думал, хуже не бывает, когда по радио случайно натыкался. Оказывается, бывает. Когда слуха и голоса нет одновременно.
Маша не улыбалась. Кажется, она этого вообще делать не умела. Но слушала охотно, иногда кивала. Карась смотрел на нее, примерялся так и эдак. Все-таки красивая она была по нынешним временам, фигуристая. Под мешковатой мужской одежкой выпирало в нужных местах. Но говорила на огорчение редко, да все невпопад.
– А вы, мадам, какую музыку предпочитаете? А то я тут наплел, а вдруг вам…
– Да всякую. Мишка у нас на гитаре играл хорошо. И пел иногда, но это только для своих.
И опять молчит.
Она сидела напротив, опершись локтями о край стола и уложив подбородок на сцепленные пальцы. Смотрела так внимательно, что Ваське давно уже стало не по себе.
