образование. Я работала официанткой одно время, больше не хочу.
– Никогда бы не сказала, что ты работала официанткой, – вскинула брови Шантель. – Ты скорее похожа на расфуфыренную штучку из большой корпорации. Ну, знаешь, такие шныряют в обеденный перерыв по кофейням с макбуками под мышкой.
– Надеюсь, это комплимент.
– Естественно, Белоснежка, – улыбнулась Шантель. – Еще ты похожа на контрабандистку. Такие… с виду, как университетские лекторши, а под строгими блузками – засунутые в лифчики пакеты с герычем.
Семейство Далласов весело захихикало, Малютка Джей оглушительно затарахтел ложкой под столом.
– Я проработала некоторое время секретаршей в крупной клинике, – натянуто улыбнулась я.
– Вот оно что, – сказала Шантель, откидываясь на спинку стула.
И тут все подскочили на стульях, как по команде: большая стеклянная миска с салатом кувыркнулась со стола и разлетелось вдребезги. Послышался вой и визг Малютки Джея, который, потянув на себя скатерть, опрокинул миску и теперь сидел на полу среди шинкованной капусты и осколков стекла.
Но, прежде чем я успела поднять ребенка на руки, возле него оказалась миссис Даллас. Малютка Джей взлетел в воздух и громко-громко заревел, размазывая по лицу салатную заправку и… кровь.
– Этого нам еще не хватало, – выдохнула миссис Даллас, прижимая к себе вопящего сына.
– Ничего серьезного, но пару швов необходимо наложить, – заключила Шантель, разглядывая затылок младшего брата. – В салатной заправке уксус, вот почему он так верещит, бедняга. Белоснежка, дай салфетку, нужно зажать рану…
Я молча переводила взгляд с Шантель на ребенка и обратно, еще не осознавая, что именно меня в ней удивило.
Между тем она схватила телефон и, прижав его плечом к уху, быстро заговорила:
– Трехлетний ребенок. Рассечение затылка осколком стекла. Сильное кровотечение. Нет, просто разбилась тарелка. Подождем, не вопрос. Уже зажали…
И тут меня осенило. Шантель больше не вела себя, как отвязная, легкомысленная девчонка, которая с трудом выговаривает название диагноза собственного недуга и несет первое, что приходит в голову. Она говорила с оператором службы «911» так, будто проделывала это уже не раз. Шантель вела себя так хладнокровно, словно вовсе не ее маленький брат только что умылся кровью.
– Еще пунша, Скай? – обратилась ко мне тетя Пэм, широко улыбаясь.
Еще одна женщина со стальными нервами.
– Пожалуй, да, что-то мне не хорошо, – пробормотала я. Ребенок с окровавленным лицом – разве может быть более жуткое зрелище.
– Не волнуйся. Пустяки. После того как Малютка Джей добрался до ящика с пистолетом и почти открыл его, меня уже ничто не испугает.
«Ящик с пистолетом?» – мысленно офигела я.
– О, мой сладкий, – подключилась бабушка Шантель, принимая на руки внука. – Иди сюда, мой гладиатор, храбро сразившийся с миской салата…
Миссис Даллас, Джордан и Джей уехали в больницу на большой красной машине с мигалками. Шантель застелила для меня кровать в комнате для гостей. Домашнее постельное белье, пахнущее кондиционером, – м-м-м, как же я соскучилась по своей бостонской квартире…
– Говоришь, нас оказалось семь, как гномов в сказке? – хихикнула она, взбивая подушку.
– Представь только!
– Кстати, сегодня ночью я проверю, настоящая ли ты принцесса, Белоснежка.
– Что?
– Что слышала.
– Прости, я слишком пьяна, – зевнула я. – Тетя Пэм подливала мне пунш без остановки…
– Хотела угодить.
– И ей это удалось. Знаешь, мои небеса рухнули на землю, но я все еще в здравом уме, и это только благодаря тебе. И миссис Даллас. И…
– И пуншу тети Пэм, – с улыбкой закончила Шантель. – Все, спи давай. Пьяные девчонки такие плаксы, а у меня после Джея не осталось носовых платков. Сладких снов, Белоснежка.
– Спокойной ночи, Гном.
«Спокойной ночи, миссис Даллас и ваша чудная семья.
Спокойной ночи все, кто меня когда-нибудь любил.
Спокойной ночи, Сэм Гарри Оушен. Где бы ты ни был. С кем бы ты ни был».
Я пошмыгала носом и провалилась в сон.
– Где ты, откликнись? – прошу я, раздвигая тяжелые ветви, усыпанные розовыми цветами.
Сад такой запущенный, одичавший: кусты роз размером с деревья, а кроны деревьев достают до самого неба.
