И вот трагик начал свой рассказ.
Работный дом
– Как уже говорил мой друг Парментир на этом симпозиуме, юмор не всегда характерен только для его амплуа – комика. Он может несколько смягчить мрачность сценического воплощения моих особых ролей, полных страстей. Эта возможность подарена мне – и другим, да, другим – мастером- Шекспиром и целым созвездием драматических, поэтических талантов, которые донесли до наших дней факел трагедии; так разрешите мне в этот час общественного единения, если мне будет позволено так выразиться, сняв котурны[32] трагика и колпак шута, поведать вам довольно забавный эпизод моей горячей юности, когда я, подобно нашему дорогому принцу Хэлу[33], случайно заставил содрогнуться небосвод в самые темные предрассветные часы. Оглядываясь назад на череду лет, понимаешь, что те часы шумного веселья оставили в памяти менее прочный след, чем водоворот ревнивой страсти или даже нежные разговоры в часы любви.
– О, мистер Доверкурт! – воскликнула вторая ведущая актриса, ладонью прикрывая застенчивый румянец. Довольный трагик продолжал:
– Возможно, именно контраст между часами, проведенными в том месте, которое я могу назвать своей творческой мастерской, и вне ее границ – один великий писатель назвал это «иронией вещей», – и заставляет мою память цепляться за мелкие, тривиальные абсурдные моменты, давно канувшие в лету. И в то же время так же память потеряла из виду многие часы невероятного триумфа, вырванного у нетерпеливого человечества даже перед лицом тронов земных царей. Ах, увы! Те счастливые дни минули навсегда! Но «терпи, душа», и «смолкни, сердце, скован мой язык» [34].
Это случилось, когда я работал в репертуарном театре Уигана, а Халлифорд Гринлоу правил театральными судьбами этого дома черного алмаза. Некоторые из нас, избранных, по привычке собирались в пабе под названием «Веселая дева». В действительности это был всего лишь кабак, но там имелось несколько комнат, время от времени занимаемых каким-нибудь пришлым гулякой. Тем не менее это место пользовалось такой дурной репутацией у полиции, что никто добровольно не оставался там после ухода посетителей, разве только те, кого свалили с ног возлияния в честь Бахуса. Естественно, наша беседа была оживленной, а иногда шумной, и естественно, иногда там случались розыгрыши – как злые, так и… и… э… вполне невинные, в зависимости от расположения духа ночных посетителей. В «Деву» заглядывали несколько посторонних, не входивших в наш обычный круг, и они часто предпринимали попытки проникнуть в наше таинственное общество, однако мы были консервативны в своих привычках. Мы не хотели принимать никого из гостей, которых считали плохими компаньонами, а хозяин заведения, добрая душа и при этом человек, обладающий хорошей деловой хваткой, не хотел никаких компаний, не приносящих дополнительного дохода. Естественно, даже с самыми избранными время от времени случались периоды… э… оцепенения, когда фактически им платили гроши; в такие моменты мы имели обыкновение пожинать в практическом виде урожай, семена которого были посеяны в период попустительства, частенько повторявшиеся для некоторых членов нашей разношерстной компании, и некоторые из наших театральных гениев играли роли слушателей.
Однажды вечером произошло нечто странное: явился новый гость. Это был очень молодой человек, хилый и несколько нескладный. Наш добродушный хозяин сначала обратил наше внимание на его… э… эксцентричность тем, что в шутку обратился к нему «милорд» – в те дни было обычным обращаться так и к аристократам, и ко всем, кого матушка-природа в минуту недоброжелательства наградила кривым позвоночником. Юноша смущался, но так явно проявлял стремление присоединиться к нашему веселью и с такой готовностью смеялся над нашими остротами и розыгрышами – будто участвовал в немых сценах, отражая искры наших интеллектуальных мечей, – что мы молча решили позволить ему остаться с нами. Наш полный юмора, но деловой хозяин позаботился о том, чтобы расходы незнакомца на его заказы были соразмерны удовольствию. Во время последующих визитов этого молодого аристократа он так нахально вводил его в излишние траты – явно превосходящие возможности бедняги, так как его одежда выглядела бедной и поношенной, – что один- два человека из числа самых скучных в нашей компании вмешались и заставили его умерить аппетиты.
Этот юноша приходил к нам через неравномерные промежутки времени, но редкая неделя проходила без того, чтобы он не явился. Очень скоро его застенчивость прошла, и иногда он решался вставить замечание – как правило, непонятное и требующее для полного осознания хорошего знакомства с античной литературой. К этому времени мы уже знали кое-что об обстоятельствах жизни юноши. Он был сыном человека, который раньше работал школьным учителем, но погиб во время пожара, помогая спасать людей. Его вдова, оставшись без гроша, вынуждена была отдать парня в работный дом, где мальчик и вырос. Так как он был калекой и не мог играть или работать с другими мальчиками, ему разрешили пользоваться школьными пособиями, и он прочел все книги, какие мог достать, и выучил некоторые мертвые языки. Когда мы узнали эти факты, некоторые из нашей компании вовсе не обрадовались его присутствию. Видите ли, дамы и господа, существует совершенно естественное предубеждение против человека, на котором лежит пятно работного дома, и некоторые из жизнерадостных членов нашего маленького кружка порицали его, а наш добродушный хозяин негодовал больше всех. Будучи сам человеком скромного происхождения, он тем не менее проявлял большую щепетильность и говорил, что его и принадлежащее ему заведение позорит общение «со сбродом из работного дома» – так он шутливо выражался. «Подумать только, – говорил он, – какая наглость с его стороны явиться сюда, в мой дом, в мой отель, и тратить деньги, в то время как его старуха-мать живет в работном доме на те налоги, которые мы с вами платим! Уж я ему скажу, что я о нем думаю, перед тем как отделаюсь от него». Человек, который рассказал нам эту историю, поправил хозяина в одном пункте: старая дама не жила в работном доме, и уже давно. Как только ее сын начал зарабатывать деньги – говорили, он пишет статьи в газеты и журналы, – он забрал ее оттуда, и они поселились вместе в крошечном домике недалеко от города, где арендная плата меньше. Ну так вот, мы обсуждали это дело, когда – представьте
