– И вы дрессировали их, как собак? Били током? Лишали еды? Ставили на гречку?.. Что еще? Розги, иглы под ногти?
– Мари! – одернул я, но опоздал.
Мазур ощутил ее гнев и начал закрываться.
– Не ваше дело. Нет допуска.
– Он приходил к тебе, да? Нашел тебя и дал сдачи? Отомстил за нее?
– У вас нет допуска.
Марина прищурилась. Вложила в слова такую силу, будто впечатывала их в лицо Мазура каленым железом:
– У меня – есть – допуск – ко всему.
– Есть… – прошептал Мазур.
– Где проходил эксперимент?
Он выдавил адрес.
– Когда окончился?
Он назвал год.
– Это список персонала?
Она ткнула ему оборот фото.
– Неполный… еще охрана.
– Юрий Чертков приходил к тебе?
– Да.
– Это он тебя сбил?
– Они получились… Они получились…
Внезапно Мазур закатил зрачки и откинулся на подушку.
– Ты перестаралась, – сказал я. – Слишком сильное давление.
Мари мотнула головой.
– Мы узнали, что нужно. Идем.
Поднялась и направилась к двери. Саша Мазур попался на дороге.
– А ну, постойте! Что вы с ним сделали?
Мари уставилась ему в лицо. Саша попятился, откатился в коридор, стал на полголовы ниже. Пройдя мимо него, Мари бросила через плечо:
– Лучше спроси, что он сделал.
Супермаркет звался «Фуршет». Внушительных размеров ангар, обшитый пластиковой вагонкой. Немалая площадка перед входом сплошь заросла сигаретными киосками, овощными лотками и хмурыми бабульками с сигаретами поштучно. К дверям магазина вела узкая асфальтовая тропа.
– Вряд ли нам туда, – сказала Марина.
Конечно. Уж в супермаркете точно не ставят опытов над детьми. Возможно, полковник Мазур ошибся адресом. А может быть, и нет. Место подходящее для подобного эксперимента: окраина города, несколько панельных пятиэтажек да частный сектор. На другой стороне улицы – какой-то завод за высоким забором. Точнее, был завод в советские времена, а сейчас весь начисто роздан фирмам в аренду. Арендаторы, пожалуй, и составляют большинство покупателей в «Фуршете». Это сейчас. А раньше как было?
Магазин выглядел сравнительно новым. Даже асфальт на площадке перед ним еще не покрылся трещинами. Занимал «Фуршет» аккуратный квадрат пространства: справа – пятиэтажки, слева – АЗС и начало частного сектора, перед «Фуршетом» через дорогу – проходная бывшего завода. Четко очерченное место. Вероятно, раньше его занимало другое здание.
– Обойдем-ка вокруг. Посмотрим, что да как.
За «Фуршетом» обнаружился аптечный киоск, подъезд для грузовиков к складским воротам магазина и стоянка. Вдоль дальнего края стоянки тянулся забор из бетонных плит, в просветы меж плитами виднелся пустырь. Единственным, на что здесь стоило взглянуть, была старая липа. Она росла у самого забора, раскидистая, могучая, накрывала исполинской тенью добрую половину стоянки. Асфальт осторожно огибал несокрушимые корни, будто понимал всю тщетность попытки посостязаться с ними. По стволу дерева, начинаясь в метре над землей и кончаясь выше первых ветвей, распласталось черное пятно. Обугленная кора. Не прожженная насквозь, как бывает от попадания молнии, и не сгоревшая до глубокой раны на теле дерева, – а лишь обглоданная пламенем, опаленная. Рядом с липой когда-то бушевал пожар. Жесткая, как кремень, кора обуглилась, но не занялась и спасла дерево.
Мы переглянулись с Мариной. Потом, не сговариваясь, обернулись к советским пятиэтажкам.
– Нам нужна лавочка, – сказала Марина.
– С бабушками на ней, – добавил я.
