Вийеки нахмурился.
– Возможно, несколько экзекуций все-таки понадобится.
– Сам я не слышал. Хотя один из этих инженеров – старый Сэсиджи – явился мне во сне. Клянусь, я говорю правду! Он сказал, что их группа потерялась в темноте и эта темнота дышала. Старик говорил, что очень боится; если их не заберут наверх, та темнота найдет его, пережует все кости и проглотит, после чего он уже никогда не проснется.
– Ох, уж эти суеверия, – сказал Вийеки, хотя волна необъяснимого страха подняла дыбом волосы на его затылке. – Ты видел сон, комендант Рахо’о. Я же ожидаю от тебя чего-то большего, чем распространения сплетен.
Он постарался успокоиться.
– Сколько людей отказываются выполнять свои обязанности?
Комендант взглянул на него с неприкрытым удивлением.
– Все, мой лорд. Иначе бы я вас не беспокоил.
Это был абсолютный провал. Возмутительнейшая ситуация. Что мастер Яарик подумает о нем, если Вийеки потерпит неудачу в такой второстепенной миссии – особенно после его жалоб на Наджи, якобы слишком неподготовленного для работ по укреплению ворот? Что ему делать? Вряд ли убийство нескольких ценных рабочих напугает остальных и заставит их подчиняться приказам Вийеки. Пещеры, известные как Запретные Глубины, пересекали путь к пустотам, в которых намечалось строительство временного пристанища. Он потратит много времени на новый туннель в обход Глубин, а убежище нужно было построить до того, как северяне выломают ворота. Вийеки, будучи умным руководителем, не стал игнорировать страхи людей. Он знал, что у них имелись хорошие причины для боязни таких запретных мест.
Даже после того, как хикеда’я прожили в Наккиге почти пятьдесят Великих лет – три долгих тысячелетия, как считали бы смертные, – гора по-прежнему хранила множество секретов. Часть из них была известна Ордену Песни. Это и давало певчим такую власть в городе. Впрочем, гора скрывала в своих глубинах тайны, к которым боялись прикоснуться и Ахенаби, и, возможно, сама королева Утук’ку. В свои ранние годы Вийеки тоже пережил ужас глубинных мест и почувствовал ледяную лапу, сжимавшую его сердце и превращавшую все мысли в листву, уносимую завывающим ветром. Однажды он видел, как Яарик отшатнулся от входа в дальний туннель, сказав, что там «слишком темно для прогулок», хотя магистр держал в руке ярко горевший факел. Как же заставить рабочих войти в Запретные Глубины?
Пока он не находил достойного решения.
– Комендант Рахо’о, вернись и успокой людей. Займи их расчисткой уже выкопанных штолен, а я пока постараюсь придумать новый план. Больше не распространяй эти сказки о снах и другим не позволяй!
– Успокоить… людей?
Какое-то время комендант, который, очевидно, готовился к суровому наказанию, не мог дышать от счастья – он не верил, что его оставили живым и невредимым. Однако комендант быстро убрал радостную улыбку и изобразил на лице служебное рвение.
– Да, мой лорд. Вы очень мудры. Я сделаю все, как вы сказали.
Хотя издали доносились звуки зубил и молотов, тесавших камни во многих частях города, Вийеки, шагавший по улице Восьми кораблей, обычно заполненной толпами рабочих и надзирателей, подумал, что сегодня тут было очень пусто и немноголюдно. По этой причине постоянные удары мощного тарана северян звучали еще громче и страшнее. В доме Ордена Каменщиков почти никого не было. Секретарь, сидевший у кабинета верховного магистра, сказал, что Яарик инспектировал одно из многих мест, где Каменщики возводили защитные стены. Вийеки расстроился, но, поскольку секретарь не мог сообщить ему точное местоположение магистра, он повернулся, чтобы уйти. В дверях Вийеки встретил старшего помощника Наджи.
Его коллега, всегда подтянутый и вежливый, сделал подобающий жест приветствия, намекавший Вийеки, что они были равными по рангу. Пусть кому-то что-то обещали, но в данный момент он являлся одним из нескольких старших помощников, которыми командовал Яарик.
– Старик в хорошем настроении? – спросил Наджи.
– Его здесь нет.
У Вийеки внезапно пробудилось любопытство:
– Разве он не на твоем участке у ворот?
– Вряд ли он пойдет туда сегодня. Яарик не был у нас несколько дней. Похоже, мы заслужили его доверие, и поэтому он проверяет других подчиненных.
Наджи обладал бесстрастной натурой и проявлял полнейшее безразличие к тому, что его не касалось. Однако он не был глупцом. Его взгляд оживился, когда он задал вежливый вопрос:
– Почему ты ищешь его?
Вийеки не стал бы заводить с Наджи разговор о взбунтовавшихся работниках. Ему не хотелось признаваться в этом даже верховному магистру.
– Да так… Пустяки. Как идет работа у ворот?
Наджи сделал жест обреченного смирения.
