идти вперед, умирая с каждым шагом, а затем вообще перестанем двигаться?»
Вийеки поднялся на третий ярус и, миновав арочный вход Лабиринта, направился к темному фасаду Зала Совета. Он потерялся в мрачных мыслях, как человек, заблудившийся в густом тумане.
Последний охранник проверил камень вызова и, сделав ритуальный поклон, сопроводил Вийеки в большую палату Зала Совета. Войдя в помещение, старший помощник магистра с удивлением увидел несколько новых фигур, собравшихся вокруг стола из ведьминого дерева. Среди них были представители Ордена Эха, вестники из Лабиринта и Шепчущие королевы.
Рядом с лордом Джиккио сидела незнакомая певчая, слишком юная, чтобы носить маску Старейших – тех, кто родился в первые годы после бегства из Сада. Все лицо женщины было покрыто странными рунами, поэтому на расстоянии ее кожа выглядела почти черной.
Когда Вийеки вошел в зал с высоким потолком и сел рядом с верховным магистром, Яарик бросил на него быстрый взгляд и кивнул, ничем иным не выказав к Вийеки особого расположения. Словно подчеркивая эту новую дистанцию в их отношениях, по другую сторону от магистра сидели два других старших помощника, одним из которых был Наджи – его конкурент. Маска бесстрастности на лице Вийеки была как чаша с неподвижной водой. Тем не менее он чувствовал обиду за то, что наставник продемонстрировал всему Военному Совету его понизившийся статус – пусть даже, как предполагалось, и напоказ.
«Я умираю, но все еще двигаю конечностями, как живое существо», – подумал он. Вийеки тут же выругал себя за глупое потакание столь тягостным мыслям. Он был потомком клана Эндуя. Предки Вийеки издавна служили королеве, хотя и не возвысились так, как некоторые другие семейства, представленные за столом Совета. Вийеки являлся отпрыском знатного рода. Он должен был соответствовать своей крови.
– Итак, – закончив призывное обращение к Саду и прочие ритуальные приготовления, произнес верховный церемониймейстер Зунияб, – на этом собрании мы приветствуем магистра Кую-Вайо из Ордена Эха и лорда Мимити из Шепчущих королевы. Если я не ошибаюсь, лорд Джиккио, вы привели на Совет одну из своих помощниц?
Слепой певчий кивнул:
– Наш великий мастер Ахенаби, подобно королеве Утук’ку, истощил силы при обороне города. Как и наша Мать Всего, он тоже погрузился в сон обновления. Будучи ныне действующим лидером Ордена Песни, я привел с собой старшую певчую Ниджику. Принимайте ее как мою помощницу.
Юная певчая медленно обвела взором людей, сидевших за столом совета. Ее широкие темные глаза почти терялись в скопище вытатуированных на лице черных рун. Она даже не потрудилась сделать положенные жесты благодарности и приветствия. Участники собрания обменялись мрачными взглядами. Новость о потере Ахенаби – лидера самого могущественного ордена – никому не понравилась.
– Я сожалею, что лорд Песни не сможет присоединиться к нам, – сказал Яарик. – Он мог бы ответить на множество вопросов. Тем более что мы должны обсудить нашу неудачную контратаку у ворот города. Без мудрости уважаемого Ахенаби это будет непросто.
Генерал Суно’ку тут же вскинула голову. Когда она заговорила, Вийеки показалось, он услышал дрожь гнева в ее голосе:
– Мои Жертвы сделали все, что могли, верховный магистр. Нам дали задание только за один удар колокола – всего за час, как началась воскрешающая песня Ахенаби. Тем более что восставшим мертвецам не удалось отвлечь смертных от тарана. Они перегруппировались быстрее, чем мы думали.
Ее родственник, верховный маршал, сделал знак, и Суно’ку замолчала, хотя было ясно, что она могла сказать больше этого.
– Надеюсь, я не услышу, как собравшиеся здесь люди будут обвинять моего мастера, – с обманчивой мягкостью произнес Джиккио. – Во время той песни он едва не лишился жизни. Такие великие чары расходуют много ресурсов. Они требуют времени и сил. Лорд Песни затратил на них почти всю энергию. Он только чудом избежал смерти. Невозможно рассчитать точное время, когда чары начинают действовать. Скажите, пожалуйста, генерал, вы действительно хотите обвинить лорда Ахенаби в неудачном завершении вашей вылазки?
Прежде чем расхождение во мнениях превратилось в ссору, верховный церемониймейстер Зунияб поднял руку и потребовал внимания Совета. Его маска из слоновой кости не могла скрыть сузившихся глаз.
– В такой момент мы должны помнить, что любые разногласия среди членов Совета играют на руку лишь нашим врагам. У нас имеется много важных дел, которые подлежат обсуждению. Давайте не будем обвинять друг друга. Командующий смертных предлагает нам переговоры.
Те, кто еще не слышал эту новость – а в их число входил и Вийеки, – вздрогнули, как от удара молнии. Члены Совета начали осматриваться по сторонам, пытаясь понять, кто из них был удивлен прозвучавшим сообщением.
Первостепенный вопрос, который вертелся на языках у многих присутствовавших, озвучил Кую-Вайо – высокий, худощавый магистр Ордена Эха:
– Каким образом мы получили предложение от смертных? И почему они решили провести переговоры? Мы значительно уступаем им в численности. Возможно, это какая-то ловушка?
«Действительно странно, – подумал Вийеки. – Неужели Кую-Вайо и его подчиненные ничего не знали о затребованных переговорах? Ведь это они отвечали за пересылку сообщений между правящей элитой Наккиги и другими королевскими орденами. Такая связь осуществлялась с помощью священных «Свидетелей» – зеркал, сделанных из драконьей чешуи. Представители Ордена Эха обладали всеми мало-мальскими секретами народа, однако в данный момент их лорд выглядел искренне удивленным».
– Возможно, песня танцующих мертвецов, исполненная моим мастером, напугала смертных больше, чем вы предполагали, – произнес Джиккио. – Я
