рассчитывал найти поддержку, он встретил вооруженный отпор местного населения.
Гази-Мухаммед продолжал водить мюридов на русские укрепления, восстания недовольных вспыхивали в Кайтаге и Табасарани. Но все это были отдельные, изолированные, а потому безнадежные попытки сломать существующие порядки, добиться победы шариатской революции. Не изменил общего положения дел даже большой успех Гази-Мухаммеда. Ему удалось взять Кизляр, правда, горцы удерживали его всего несколько часов.
В начале 1832 года восстание, так и не набрав полную силу, выдыхается. Летом войска Отдельного Кавказского корпуса начали массированное наступление на Гимры. Гази-Мухаммед и Шамиль, теряя верных мюридов и лишаясь сторонников, отступали к родному селению, где все начиналось…
…Солнце опускалось за горизонт, его последние лучи красноватым светом упали на скалы в окрестностях пылавшего аула. Шамиль очнулся, увидев рядом мюрида, спросил: «Не пропустил ли я времени вечерней молитвы?»
Шамиль направился в Ашильту, рассказывая по пути о случившемся и собирая силы. Весть о спасении Шамиля разнеслась по аулам. Очень быстро эта история превратилась в героический эпос: Шамиль воскрес из мертвых, Аллах повторно послал его в мир для защиты ислама. Горцы с почестями встречали легендарного сподвижника первого имама.
Казалось, именно Шамиль должен стать преемником Гази-Мухаммеда, который, предчувствуя свою скорую гибель, прямо говорил об этом. Когда первого имама спросили: «Кто же будет после тебя нашим наставником и руководителем?» Он ответил так: «Шамиль, он будет долговечнее меня и успеет сделать гораздо больше благодеяний для мусульман, чем я. Не сомневайтесь в этом. Я видел сон: мы с Шамилем стояли на берегу Койсу. Быстрым течением реки несло два бревна. Одно принадлежало мне, другое Шамилю. Мы оба бросались за ними. Мое бревно унесла река, Шамиль же вытащил свое. Вот откуда моя уверенность в долговечности и благотворности его жизни».
Но нашелся и другой претендент на власть — Гамзат-бек. Он был совершенно не похож на друзей-гимринцев. Гамзат происходил из знатного семейства. Его отец Алескендер-бек был известным военным предводителем. Не раз его ставили во главе больших горских отрядов, отправлявшихся в набеги на Кахетию. Алескендер-бек был близок к аварскому хану, который советовался с ним по важным вопросам. Отец дал Гамзату прекрасное образование в большом дагестанском ауле Чох, где мудрости учили образованнейшие муллы.
Гамзат вырос сильным джигитом и умным собеседником. У него было блестящее будущее, но вместо больших дел Гамзат увлекся шумными и хмельными пирушками. Родные безуспешно пытались отвратить Гамзат-бека от порочной и праздной жизни. Однажды тесть и дядя Гамзата Иман-Али с укором сказал ему: «Ты происходишь от беков, твой отец был храбрый человек и делал много добра аварцам, а ты не только не хочешь последовать его примеру, но предался еще разврату. Взгляни на дела Кази-Муллы, простого горца, и вспомни, что ты знатнее его родом и не менее учился». Чужая слава заставила Гамзата действовать. В тот же день он сел на коня и умчался в Гимры. Здесь он примкнул к Гази-Мухаммеду, которому нужны были умелые воины. Трудно сказать, насколько Гамзат-бек проникся идеями шариатской революции. Скорее участие в восстании стало для него возможностью выйти из тени, обрести славу и уважение — то, в чем нуждался каждый горец.
Гамзат-бек был удачлив. Его полюбили горцы, ходившие с ним в походы. Гази-Мухаммед предоставил своему сподвижнику право действовать самостоятельно. Вокруг знатного горца собралась группа лично преданных ему джигитов, веривших в военный талант Гамзат-бека больше, чем в его благочестие. Имам звал Гамзата на последний бой в Гимры, но тот не пришел. Он понимал, что скоро последуют перемены и готовился к ним.
Во главе большого отряда Гамзат-бек прибыл в аул Корода — один из самых старых в Дагестане. Он повелел собраться старейшинам всех окрестных сел в местной мечети. Когда все собрались, Гамзат, сопровождаемый верными мюридами, вошел в мечеть. «Гази-Мухаммед избрал меня занять его место, — громко сказал Гамзат. — Я объявляю войну неверным и с этой минуты буду вашим имамом». Послышался ропот. Многие старейшины знали историю спасения Шамиля, для большинства именно он был законным преемником как ближайший друг Гази-Мухаммеда и человек известный своей праведностью, отмеченный божественным расположением. Это был решающий момент, промедление могло привести к поражению. Гамзат дал знак своим мюридам, они теснее стали за спиной своего вождя. «Мусульмане! — закричал Гамзат, заглушая угрожающий ропот. — Я вижу, что вера начала ослабевать, но мой долг, долг имама, заставляет меня возвратить вас на тот путь, с которого вы совратились. Я требую повиновения, в противном случае Гамзат силою оружия принудит вас повиноваться».
Так Гамзат-бек стал вторым имамом Чечни и Дагестана. Шамиль признал первенство Гамзата. У него не было достаточных сил для серьезной борьбы за власть. К тому же он справедливо полагал, что междоусобица ослабит горцев и нанесет смертельный удар революционному движению. Шамиль написал письмо, адресованное всем духовным лидерам Дагестана. В нем были и такие строки: «Для поддержания ислама нужно единодушие. Кто бы ни был предводителем мюридов — внушите народу повиноваться ему покуда; да не будут наши горцы подобно собакам, прости Господи, да не грызутся они из-за кости властолюбия, тогда как кость эта может быть похищена неверными. Соединимся все против неверных новыми силами, призвав Аллаха на помощь и избрав одного для исполнения его воли. Так делали наши отцы, первые мусульмане. Вот и все. Мир вам».
Второй имам рассчитывал привлечь на свою сторону аварский ханский дом, который не удалось склонить к поддержке шариатского движения даже Гази-Мухаммеду. При дворе аварских ханов Гамзат-бека знали, и этими связями он планировал воспользоваться, чтобы превзойти простолюдина из Гимры, славой которого его попрекнули. Поначалу переговоры имама и ханши Баху-бике складывались удачно, Гамзату обещали помочь. Младший сын ханши — Булач-хан был передан имаму в заложники как гарантия соблюдения договоренностей. Но вскоре, опасаясь реакции Российской империи, Баху-бике берет
