Я промолчала. Разговаривать с разъяренным Эонардом не хотелось. Вдруг тоже проклянет – что тогда делать? В том, что Эд близок к проклятию, сомневаться не приходилось – от него веяло жаром. Как от вулкана, который вот-вот готовится проснуться. Поэтому сработал инстинкт самосохранения: вжала голову в плечи, затаила дыхание и представила, что меня нет.
Долго представлять не получилось. Не проехали и половины пути, как машина заглохла.
– Выбирайся! – гаркнул Эд.
Я послушно вышла – автомобиль завелся. Села – снова заглох.
– Чтоб ты провалилась!
Эд так ударил ногой по боку авто, что осталась вмятина.
Хотелось сказать, чтобы не нервничал. Подумаешь, пройдемся полчасика. И ничего, что за полчасика я успею переломать руки и ноги. С кем не бывает? Вздохнула – и снова промолчала. Мы зашагали к дому Фортуны. Я то и дело спотыкалась, но не жаловалась. Ничего, потерплю. Лишь бы не бросил на полдороге.
Эд не выдержал первым. Остановился и поднял меня на руки. Я ойкнула, попыталась выбраться – не вышло. Держал он крепко. Люди оборачивались вслед, поэтому я спрятала лицо у него на плече. И чего пялятся? Завидуют, что не их на руках носят? Мне от этого, кстати, тоже не очень комфортно, потому что пару раз Эд чуть не упал. Но меня не выпустил.
Когда на горизонте показался знакомый дом, чуть не расплакалась от облегчения. Счастье-то какое! Но душа предчувствовала невообразимый скандал. Может, на улице подождать? Подумаешь, какой-нибудь кирпич на голову свалится…
Я глубже вдохнула и почувствовала себя улиткой, которой спрятаться бы, а негде. Радовало одно: меня поставили на ноги.
Эд постучал. Никто не ответил. Несколько раз позвонил, снова постучал и снова позвонил. Тишина. Наконец распахнулись двери, и к нам поспешила взволнованная радостная Фортуна.
– Ах, Эонард! – Она попыталась повиснуть на шее брата, да не удалось. – Что-то не так, милый?
– Ты спрашиваешь после того, как прокляла девушку под моей печатью?!
И как платье Фортуны не воспламенилось под этим взглядом?
– Ой, ты об Александрине? – Фортуна сделала вид, что только меня заметила. – Так она сама виновата. Обидела меня, оскорбила.
– Тем, что отказалась шпионить?
Эд теснил сестру вглубь дома.
– Шпионить? Фи, как некрасиво. Нет, милый. Ни о каком шпионаже и речи не идет. Я всего лишь подошла узнать, как у тебя дела. А она нагрубила. Я так расчувствовалась, что…
Фортуна достала из кармашка салфетку и промокнула глаза. Готовилась. Знала, что Эд приедет.
Захотелось вцепиться в холеное личико. Останавливало только присутствие Эда – стыдно при нем устраивать драку.
– Послушай, милая сестрица, – его лицо неуловимо изменилось, стало более хищным, и на мгновение показалось, что проступила та татуировка из моего сна, – у тебя десять минут, чтобы уничтожить проклятие. Либо выполняешь мою просьбу, либо…
– Что? – Фортуна глянула на него с плохо скрываемым вызовом и самодовольством.
– Вспомнишь, что такое мой гнев.
– А-ха-ха! – ответила она, сжимая кулачки. – Какие мы страшные! Только не забывай, милый, что я не слабее тебя. И еще неизвестно, кто из нас победит.
– Прошу по-хорошему.
– А я по-хорошему отвечаю: нет. Эта девка была непочтительна. Пусть расплачивается. А ты слишком очеловечился, раз принесся сюда и защищаешь ее с пеной у рта. Раньше бы и пальцем не пошевелил.
Может, все-таки врезать? Я все равно уже проклята, терять нечего.
Эд ухмыльнулся – недобро и жутко. Лицо стало потусторонним, неживым. Поднял руку, зашевелил пальцами, напомнив паука, плетущего паутину.
– Даю последний шанс-с-с, – растянул последнюю букву. – Или ты освобождаешь Александрину и забываешь о ее существовании, или… м-м-м… Я сотру тебя в порошок. Отправлю обратно к папочке.
– Хорошо! – взвизгнула Фортуна. – Сниму проклятие с твоей девки. Вот только это не изменит того, что она нам не ровня. Помни об этом, Эонард. И не вздумай к ней привязаться, даже как к питомцу. Людишки такие хрупкие. Будь ты хоть трижды властелином времени, если она умрет, ее не вернуть.
Эд улыбался одними уголками рта.
– И оттуда достану. Поторопись.
Фортуна прошептала что-то, дунула мне в лицо – и сразу стало легче, словно камень свалился с плеч. Как хорошо!
– Пойдем. – Эд дернул меня на себя.
– Остались бы на чай, – мило улыбнулась Фортуна, но глаза выдавали истинную сущность.
