– Собой? – немного вопросительно произнёс Натаниэль, как будто на секунду забыл значение этого слова. – Меня пока ещё не существует.
– А я, по-твоему, существую?
– Да, – без тени сомнения ответил он. – Ты пережил столько трагедий, что хватило бы на нескольких меня. Но мы здесь, и мне безумно сложно представить, какой путь ты прошёл в одиночестве, чтобы стать тем, кто ты есть сегодня.
Я опустил глаза:
– Да, возможно, я стал собой. Но ты тоже, несомненно, существуешь. И наше отличие в том, что в твоей жизни было ровно столько боли, чтобы ты смог остаться самим собой. А остаться собой гораздо сложнее, чем стать кем-то. Понимаешь?
Мы замолчали, а потом Натаниэль тихо попросил:
– Может быть, ты снова попробуешь прочитать мои мысли?
Я вздохнул, в первое мгновение собираясь отказаться. Но вместо того, чтобы ответить отрицательно, я сказал крайне серьёзным тоном: «Хорошо, но только один раз», отлично понимая, что всё зависит не столько от Натаниэля, сколько от меня самого.
В голове пронеслись тысячи мыслей одновременно, когда я поймал его сосредоточенный взгляд. И хотя у меня не было никаких сомнений, где-то в глубине сознания я очень боялся, что, если ничего не получится, Натаниэль и в жизни разочарованно спросит: «Снова не вышло, да?», воплощая в реальность самый страшный момент моего побежденного сна.
Но почему же я не могу прочитать мысли Натаниэля?
Я не могу прочитать его мысли, потому что…
Он – это Я.
Он – это Я. А Я – это Он.
Да, всё очень просто: мне не нужно пытаться влезть в мысли Натаниэля – достаточно заглянуть внутрь самого себя. Это и есть ответ.
– Дай мне руки.
Натаниэль быстро протянул вперёд свои холодные ладони, и я, стараясь не думать о том, как это, должно быть, странно смотрится со стороны, осторожно сжал его руки и закрыл глаза.
Голоса в голове заговорили одновременно, но всего через секунду стихли, а я изо всех сил всмотрелся в черноту вокруг. Ничего не было видно. Меня окружала абсолютная темнота, но сквозь неё я вдруг почувствовал, что согреваю ледяные пальцы Натаниэля холодным теплом своих рук.
Это было настолько необыкновенное ощущение, что мне даже стало казаться, что наши ладони светятся. Удивительно, но этот свет я мог видеть даже сквозь закрытые веки. Мне захотелось следовать за ним, словно это нежное сине-голубое пламя могло показать мне путь в абсолютной черноте, которая не выпускала из своих лап лучи видимого спектра так, как это делает человеческий зрачок.
Я почувствовал, что нахожусь в двух местах сразу: одна часть меня всё ещё сидела, взявшись за руки с Натаниэлем, а другая больше всего на свете хотела научиться думать одновременно с ним.
На одну секунду мне показалось, что я никогда больше не смогу вернуться назад. Но куда именно «назад»? Я ведь не переставал быть собой, всё ещё находясь в собственной голове. Ну или в той, которую Натаниэль согласился одолжить мне ненадолго.
От этой немного язвительной мысли на моём лице появилась привычная саркастическая улыбка. Я посмотрел под ноги и увидел, что иду по разноцветным шершавым плиткам правильной формы. Они лежали в несколько рядов, создавая причудливый рисунок своим необычным расположением. Так выглядели мысли Натаниэля.
Я постарался уловить какую-нибудь закономерность в этом чередовании прямоугольных поверхностей огромных предметов, уходивших своим основанием куда-то в глубину. Казалось, мне уже когда-то приходилось их видеть, потому что головоломка, простирающаяся у меня под ногами, была одновременно невероятно загадочной и безумно знакомой. Я закрыл глаза, пытаясь восстановить образы из настоящего мира, но даже так продолжал видеть всё вокруг.
На самом деле я шёл вовсе не по шершавым плиткам, как мне показалось вначале, а по корешкам книг, стоящих на воображаемой полке в глубине сознания Натаниэля. И двигался я не привычно вперёд, а вертикально вверх.
Это было неправильно, настолько неправильно, что у меня закружилась голова, а плоскость, в которой я находился, резко наклонилась, принимая почти горизонтальное положение.
Не удержав равновесия, я упал на спину и покатился словно с горки, навстречу приятному свечению впереди.
Стараясь хотя бы немного замедлить падение, я схватился за одну из книг, которая с удивительной легкостью выскользнула с полки.
Как в сказке про Алису в Стране чудес, я внезапно стал гораздо выше ростом, потому что книга с легкостью уместилась в моих руках. Она была совершенно невесомой и как будто являлась продолжением всего вокруг и меня самого. Я не мог бы сказать, какого цвета была её обложка, или описать форму и материал, из которого она была бы сделана в настоящем мире.
Я зажмурился от яркого света, ослепившего меня кристальной белизной книжных страниц. В первую секунду я не мог различить ничего, кроме него, борясь с желанием отвернуться или закрыть глаза рукой.
