– Обещал? Когда?
– Знаешь, Вселенные пересекаются. Для меня это прошлое, для тебя будущее. Возможно, я здесь, чтобы спасти тебя.
– Нет, никто не должен спасать меня, – Александр отрицательно покачал головой. – Когда я решил, что Ангелина будет жить, то абсолютно точно знал, что в обмен на её спасение придется отдать часть меня. Я хочу, чтобы так было, и это мой окончательный выбор. Я ни мгновения не жалею. Но, наверно, я бы хотел, чтоб мне было одиноко или страшно, потому что каждый день я совершаю ужасные вещи, которые уже давно должны были сломать меня. Но я боролся и думал, что справлюсь, справлюсь ради Ангелины, мамы… не знаю… тебя и меня. Да, я ещё не стал таким, как они, и не умер. Но… – он вытер глаза от слёз. – Но кто бы мог подумать, что вместо того, чтобы рано или поздно потерять самого себя, как остальные, я сломаю нечто большее. Если я не смогу играть, если я больше никогда не услышу музыку в груди, то что от меня останется?
– Но…
– Но я не жалею. Мне безумно повезло. Эта… работа. Она спасает жизнь Ангелине, потому что никто, кроме меня, не захотел за неё бороться. Отец был прав, такому ребёнку, как я, невозможно заработать большие деньги за несколько месяцев. Скажи, ты, конечно же, видел моё отчаяние в тот день, когда он сказал, что наша семья не согласится на дорогостоящее лечение Ангелины, если его предложат? Я ведь тоже не верил тогда, что смогу найти такие деньги. А потом появился Марат. Я… – он запнулся. – Я не хочу рассказывать тебе о наркотиках и алкоголе… Это… это страшно. Но страшнее то, что они только помогают выжить и забыться между бесконечными днями. Я… я милый. Я красивый. Я нужен им. Многие готовы платить огромные деньги, чтобы получить меня хотя бы на несколько часов. Это сказка. Страшная сказка о том, что такое ответственность, – он улыбнулся сквозь слёзы. – Моя короткая сказка о жизни, любви и смерти. Но знаешь, она скоро закончится – я начинаю забывать, каково это – любить, поэтому… поэтому, пока ты здесь, будь с Ангелиной. Люби её за меня и береги, ладно? Я так хочу, чтобы рядом с ней был кто-то, кому по-настоящему не всё равно.
Обещаю.
Ангелина не плакала. Больше не плакала.
Мы слушали вместе с ней, как пиликает аппарат, снимающий кардиограмму, и смотрели в окно, наблюдая за тем, как медленно садится июньское солнце.
Она думала о том, что закат – это смерть, а я – что ночью на небе будут звёзды. Наши звёзды.
Я научился рассказывать о них Ангелине. Совсем не так, как Александру, а без слов. И она слышала меня. Я говорил ей обо всем, что знал сам: о дожде и снеге, об Огненном Языке Жизни, о лошадях, о путешествиях во времени и даже о нас с Натаниэлем.
Ангелина никогда не задавала вопросов, а только внимательно слушала меня сквозь холодные сны и равнодушную реальность. Она ни с кем больше не говорила. У неё не было сил на это.
Их с Александром отец появлялся в больнице лишь дважды: когда Ангелину привезли в тяжелом состоянии в реанимацию и спустя три месяца, когда назначенное лечение начало действовать.
Он так и не зашёл в её палату, а на вопросы врача лишь злобно огрызнулся почти так же, как он кричал на Александра, когда стало известно, что Ангелина умирает:
– 1000 долларов? Да как ты смеешь при мне говорить о такой сумме, поганец! Я, по-твоему, миллионер? Скажи, я миллионер? Или ты считаешь, что мне стоит работать не 12 часов в сутки, а 20? Отвечай!
– Я… я пойду работать, я продам все свои вещи.
– Какие ещё твои вещи? Которые я тебе покупаю? Ради которых твоя мать работает в две смены? А не хочешь ли ты ещё продать машину или нашу… ой, извини, твою квартиру, за которую мы должны еще 7500 долларов? Нет? Значит, закрой рот и не лезь туда, куда тебе не надо соваться.
– Но так ведь нельзя. Она моя сестра, и мне не все равно.
– Вот и делай, что должен делать брат: навещай в больнице, помогай маме. Будь уже мужчиной, наконец. Смирись с неизбежным.
Ни за что.
– Что, мальчик, нужны деньги? – Высокий худой мужчина с огромным рубином на большом пальце окинул Александра скептическим взглядом.
– Нужна работа.
– Сколько тебе лет? Шестнадцать?
– Мне восемнадцать, – довольно грубо поправил Александр, достойно отвечая на хамский тон, которым был задан вопрос.
Удивительно, но бесстрашная дерзость насмешила худого человека. Он достал дорогую папиросу из портсигара и, закурив, сказал:
– Меня зовут Марат, и я возьму тебя на работу. Что скажешь?
Александр посмотрел на курящего и сказал:
– Думаю, что откажусь. Вы мне не нравитесь, а главное, у вас нет таких денег, которые мне нужны, – он сверкнул глазами и развернулся, собираясь уходить.
– Я плачу 100 в месяц.
– Долларов?
