– Похоже, нас все-таки арестуют, – покачал головой Агафокл, – скажи, друг Герон, нет ли у тебя на теле видимых увечий?
– Нет, а почему ты спрашиваешь?
– Персы могут посчитать, что ты отмечен дэвами.
Тюрьма в крепости была удивительно чистая и опрятная. Прежде чем запереть партнеров в камеру, им велели раздеться, осмотрели их, а затем дали воды для омовения. Узилища размещались по периметру большой, квадратной в сечении, башни. В центре зала за небольшим столом скучали два стражника. Они вяло переговаривались на пехлеви. Агафокл прислушался.
– Вчера я ел мясо с синими прожилками до захода солнца. Как ты думаешь, друг Данишманд, не осквернился ли я? – спрашивал молодой усатый стражник своего более опытного товарища.
– Сложно сказать, дорогой Артабан. В сущности, что мы знаем об этом мясе и о животном, которое его имело? Вело ли оно праведную жизнь или позволяло себе лишнее?
– Эта свинья была жирной, упитанной и стоила немалых денег. Так что, я полагаю, она была праведным зверем.
– Наверняка сказать сложно. Для того и существует ежемесячный обряд очищения. Верно я говорю, почтенный атраван?
– Во имя Мазды, Видевдат предписывает очищаться от храфстры каждый месяц, это так, – послышался голос из камеры напротив. – Кроме того, вам, стражам темниц, следует проходить малые очищения каждые четыре дня.
– А не много ли очищений выходит на одного бедного стражника?
– Что тут скажешь? Дэвы могущественны и способны проникнуть в оскверненную плоть. Впрочем, вы можете пройти ежемесячное очищение от храфстры и за несвершенные малые очищения. Оптом будет дешевле.
– Вот видишь, как все мудро устроено! – опытный стражник улыбнулся молодому.
– Так-то оно так, – гнул свою линию Артабан, – но вот, если подумать, сейчас мы совсем рядом с этими ромейскими колдунами. Не оскверняемся ли мы от такой близости?
– С чего ты взял, что эти греки – колдуны? – с любопытством спросил узник, которого назвали атраваном, то есть жрецом. Агафокл пытался разглядеть его, но в полумраке темницы ничего было не разобрать.
– Ты что, не знаешь? А, ну да, ты же в темнице сидел! Они явились в крепость на железном слоне. Дэвы двигали его ногами и вертели головой. Однако у самых наших стен Мазда лишил их силы, и дэвы истекли из чудовища белым паром. Оно и сейчас торчит перед воротами.
– Это серьезно! Теперь обряд нужно проводить прямо на месте, а вы держите меня взаперти, – расстроился атраван.
– Кшатрап велел. Он зол на тебя. Говорят, ты склонял его к восстанию против шахиншаха Кавада, – сказал молодой стражник.
– Глупости и навет, – ответил атраван, – никогда я такого не говорил.
– Просто вы вчера маленько перебрали хаомы, – пояснил бывалый стражник, – и поцапались… А пока его милость Фаррашир не проспится, ничего тут не произойдет. Иначе бы колдунов еще вчера казнили.
Сверху послышались громкие голоса, крики, что-то гремело и лязгало. Потом кто-то громко и требовательно постучал в дверь.
– Ну что там еще? – Данишманд тяжело встал из-за стола, поднялся по ступеням к двери и отпер ее.
– Кто… – больше стражник ничего не успел сказать, потому что его грудь пронзило копье. Данишманд захрипел, взмахнул руками и скатился по лестнице на пол. Молодой стражник вскочил, вытягивая из ножен короткий меч, но в помещение уже входили вооруженные люди. Среди прочих вошедших выделялись суровые, бледные, бритые наголо юноши в красных складчатых юбках до пола и красных же накидках.
– Именем Мазды, эта крепость переходит трудовому народу! Сдай оружие, стражник! – громко и гулко возвестил самый высокий из красных. В отличие от других у него не было в руках оружия, и Агафокл решил, что именно долговязый убил Данишманда.
Артабан бросил меч на пол.
– Откройте темницы! – велел красный. У стражника сорвали с пояса связку с ключами и первой открыли дверь камеры, в которой сидел разговорчивый атраван. Тот быстро шагнул на свет, и греки увидели, что человек этот невысок ростом, лысоват и сутул. Он носил небольшую окладистую бородку и скромные, но хорошо ухоженные усы.
– Ну здравствуй, Митрашавар, давно не виделись, – человек стремительно выбросил вперед руку и потрепал высокого по щеке, – ты вырос.
– Учитель! – выдохнул юноша и опустился на колени. Вслед за ним на колени пали и все остальные, красные – стремительно, другие – медленно и неуклюже.
– Не стоит, друзья. Разве я
Желание бывшего узника немедленно было исполнено.
– Радуйтесь, друзья! – мятежный атраван обратился к ним на языке Империи. – Меня зовут Маздак, сын Бамдада, и я хочу побольше узнать о вашем железном звере.
– Что-то вы приуныли, Семен Самуилович. Уверен, я допустил немало ошибок, когда склеивал ваш пространный труд во что-то
