Глаза у Яна стали неожиданно трезвыми и злыми.
– Ты сколько в конторе, Олаф? Двенадцать лет? Ну-ка, скажи, где все твои бывшие напарники?
Выражение лица викинга едва заметно изменилось.
– По крайней мере, они живы, – негромко ответил он.
Некоторое время они мерились волчьими взглядами.
– Животные тут ни при чем, – в конце концов сказал Ян. – Я не хотел, чтобы мы с ней оба мучились. Олаф, Асли – морф, она генетически иная. И что бы я к ней ни чувствовал, мы не могли остаться вместе. Тот поцелуй был ошибкой, нельзя было до этого доводить. Просто… я ведь тоже человек, не смог тогда, не удержался.
– Ошибкой? – Викинг будто бы даже опешил на мгновение. – Ошибкой? А для Асли это был лучший момент в жизни. И время, которое она провела с тобой, – лучшим временем за все эти годы. Ничего ты не знаешь. Как она жила, каково ей приходилось. Даже и не пытался узнать. Вы когда начали работать вместе – я никогда еще не видел ее такой счастливой. Она светилась вся, как жар-птица светилась, про тебя все время говорила. А смотрела на тебя… ты бы видел, как она на тебя смотрела.
– Я видел, как она на меня смотрела! – наконец взорвался Ян. – Все я знаю! Ты мне еще в прошлый раз мозг этим вынес. – Ян перехватил руку викинга, уже нависшую для нового удара. – А вот ты знаешь, почему тебя перекинули на Берана? Нет? Я тебе скажу. Потому что Сундин решил, что ты недостаточно молод, чтобы заинтересовать Асли. И выбрал меня. Какой бы он ни был сволочью, он угадал. И насчет нее, и насчет меня. Я должен был держать ее на расстоянии, ради ее же блага.
Маска разъяренного Тора начала сползать с лица Олафа, обнажая что-то иное. Тихое, спокойное, жуткое.
– Ради ее блага, – медленно сказал он, – в том доме на ее месте должен был остаться ты. – Голос чуть дрогнул: – Говоришь, поцелуй был ошибкой? Это ты ошибка, Ян. Не идешь по жизни, а скользишь по ней. Ничто тебя не задевает, никто тебе, кроме себя самого, не нужен. Не радуешься с радующимися и не плачешь с плачущими. Разве только иногда смеешься со смеющимися. Думаешь, ты неплохой человек, хороший парень? Пустышка ты! Асли с тобой здорово промахнулась.
Ян молча смотрел на него. Затем протянул руку к подоконнику, надел лежавшие там очки.
– Тебе пора, Олаф.
Викинг еще раз отхлебнул из бутылки, кивнул и плюнул ему под ноги.
Снова хлопнула дверь.
Ян дошел до комнаты, свалился на диван, подумал, что надо бы приложить к щеке лед.
– Зачем приходил? – спросил он вслух тень викинга, витавшую в квартире даже после его ухода. Затем потянулся к телефону и набрал номер. – Герр Сундин? Добрый вечер, говорит Ян Эрсберг. Я решил продлить контракт.
Александра Гардт, Олег Титов
Сатане и Ебцота решают умереть
Ебцота рыл могилы.
Сначала он вырыл три маленькие и теперь начал следующую, побольше. Для Сатане.
Работал спокойно, размеренно – торопиться некуда, – поглубже вгрызаясь лопатой в мерзлый наст. Лучше бы, конечно, в землю, думал Ебцота. Но до земли теперь далеко. Да и незачем – не осталось почти хищников, всех забрали.
Последнего медведя Ебцота видел месяц назад. Отощавший, голодный, белая шкура на одном боку вымазана в крови – медведь шел на него, не боясь даже двустволки.
И тут прилетела тарелка.
Их так называл Иван, водитель транспорта, навещавшего поселение. Тарелки. Хотя Ебцота считал, что эти штуки больше похожи на парадную шапку. Иван рассказывал, что тарелки разбирают живых существ, но не по частям, а иначе, по составляющим, говорил что-то про четвертое измерение. Ебцота ничего не понял тогда. Понял позже, когда увидел, как разобрали зверя. И то не всё.
Сначала у медведя пропала шкура. Потом мясо. Ебцота отчетливо видел висящие глазные яблоки, сетку сосудов, клубком шерсти окутавшую скелет. Мгновение спустя исчезли вены, пропали кости, и только струящееся облако крови еще секунду пульсировало в воздухе.
На снегу осталось лишь небольшое темное пятно.
Ебцота подошел, пригляделся. Понимающе кивнул головой. Тарелке такое, похоже, без надобности.
Дерьма в медведе было мало. Очень тощий медведь.
Ебцота расстроился в тот раз. Его семью лишили мяса. Очередной транспорт из города не приехал, еды почти не было, и он обрадовался медведю. Его хватило бы еще на месяц. А тарелок он не боялся. Иван говорил, от них не спрячешься, так что толку.
Когда стало ясно, что транспорт не приедет никогда, Ебцота решил, что надо заранее вырыть могилы, пока силы еще есть. А то понадобятся, а сил уже не останется. Дела надо завершать подобающим образом. Особенно такие важные, как жизнь.
