— Вот, значит, как… Ну что ж, сам пойдешь али помочь?
— Сам.
— Вот и правильно, незачем меня злить больше положенного.
Из подсобки вышел Кощей, а позади него уныло плелся тощенький, низкорослый мужичок с жидкой бороденкой и желтыми, неприятными до омерзения глазами.
— Ну смотри, Либуш, какого голубя тебе пророчили. Влюбилась бы в такого?
— Да ты что! У меня ведь муж есть!
— А вот он решил, что муж не помеха. — Бессмертный усмехнулся. — А что? Сначала бы тебя влюбили, потом супруга твоего отравили. Так, глядишь, этот красавец и царем бы заделался. Что молчишь? — Он взглянул на мужичка. — Правду говорю?
— Правду… Не убивай, добрый царь! По глупости я, с опохмелу мысли дурные в голову полезли.
Кощей покрутил головой и даже крякнул от такого обращения. Наверное, редко его добрым царем кличут.
— Либуша, тебе решать. Я судить в твоем царстве не возьмусь.
— А что тут судить-то? В темницу его! А после мой муж с ним разбираться будет. Надо же будущему царю, — она вдруг зловеще усмехнулась, — на ком-то опыты ставить.
На следующий день мы засобирались домой. Либуша, конечно, просила остаться, но, как говорится, в гостях хорошо, а дома можно и без лаптей ходить.
— Коней готовить? — хмуро спросила царевна.
— Готовь, — кивнул Кощей.
— И телегу! — вставила свои пять копеек я.
— И телегу, — смеясь, повторил жених.
Вот что смешного он тут увидел? Да, верхом не умею. Да, даже не собираюсь учиться. Может быть, когда-нибудь потом, но точно не сегодня. Нам до Кощеева царства трое суток скакать, я же все мягкое место себе отобью. Нет, лучше в повозке, почти лежа, на мягкой соломке.
Либуша тут же распорядилась, чтобы нам предоставили самых лучших скакунов и наипрочнейшую телегу. Вот только все пошло совсем не так…
— Дык, хозяйка, — заикаясь, прогнусавил вызванный холоп, — телеги-то и нет.
— Как — нет?
— Сгорела.
Мы с Либушей переглянулись.
— Как — сгорела? Почему?
— Дык… оставили тама…
— Где «тама»?
— У конюшен, а люди-то и того…
— Чего «того»? Ты можешь нормально говорить или нет? — Царевна топнула ногой.
— Дык… это…
— Пришлите кого-нибудь менее косноязычного! — крикнула она в коридор.
Расторопные чернавки тут же бросились искать подходящего прислужника.
Вскорости нашли. Одет почище, ростом повыше, да и вообще на лице видны проблески интеллекта.
— Рассказывай. — Либуша по привычке прищурилась. — И только попробуй «дыкнуть».
— А что рассказывать-то? — удивился новоприбывший. — Телегу оставили подле конюшен, посчитали, ничего не случится. Не драгоценность же какая.
— Ну и что?
— А ночью кто-то сжег. Пепел только по двору разметало.
Кощей нахмурил брови.
— Это кто ж посмел?
— Люди, грозный царь, простые люди. Ты уж не серчай. Страх тут виной, а не своеволие.
— Да как же не своеволие? Или опять по чьему-то приказу работали?
Холоп замялся.
— Какой приказ… Просто боятся тебя люди, помнят, как ты десять лет тому назад, почитай, все царство выжег. И царевны нашей тоже опасаются, за глаза ведьмой кличут. А уж про невесту твою вообще молчу…
