Мама оставила мне на мобильном голосовое сообщение: у нее собрание и она не сможет за мной заехать. Сначала я взбесилась. Она ожидает, что после всего случившегося я поеду в школьном автобусе? Сяду, как ни в чем ни бывало, рядом с компашкой Кристи Брутер, и все будет окей? Как мама может так со мной поступать? Как может бросать меня на растерзание волкам?
Разумеется, я не собиралась ехать домой в школьном автобусе. По правде говоря, мой дом находился всего в пяти милях от школы и я не раз возвращалась пешком. Но раньше у меня обе ноги были здоровы. Сейчас же я сомневалась, что осилю такой маршрут. Скорее всего, на полпути разболится нога, я усядусь на мостовой и буду ждать, когда меня сцапает первый же хищник. Но милю я, наверное, протяну. А значит, смогу дойти до офиса папы. Поездка с ним уж точно не доставит мне удовольствия – собственно, как и ему, – но это лучше, чем разборки в автобусе.
Одно время я стыдилась невзрачного офиса папы. Папа строил из себя важного и влиятельного адвоката, а сидел в крошечном кирпичном здании, которое смахивало на «дыру в пригородной стене». Но сегодня меня радовало то, что он работает в «дыре», расположенной недалеко от школы: октябрьское солнце совершенно не прогревало воздух, и пройдя несколько кварталов, я уже начала жалеть, что не села на автобус.
В офисе папы я была всего пару раз. Папа не приветствовал наше появление на своей работе. Ему нравилось делать вид, что это ради нас. Мол, не стоит нам показываться всякому сброду, как он называет тех, чьи интересы представляет. Но, как по мне, правда в том, что офис – его спасение от семьи. Если бы мы запросто приходили к нему, то не было бы смысла все время торчать на работе.
Ногу сковало, и я доплелась до двойных стеклянных дверей офиса, как зомби в ужастике – накренившись и пошатываясь. Слава богу, что вообще доплелась.
В вестибюле меня обдало теплом. Я остановилась и постояла с минуту, растирая бедро. От густо висящего в воздухе аромата попкорна свело желудок. Хотелось есть. Я поплелась на аромат через вестибюль, повернула за угол и зашла в приемную.
Секретарша папы вытаращилась на меня и захлопала ресницами. Я забыла ее имя. Мы с ней встречались всего однажды – на семейном пикнике, организованном главным офисом год или два назад. Как же ее зовут… Бритни или Бренна. Имя у нее какое-то современное, да и сама она молоденькая. Ей около двадцати пяти. Имя я ее забыла, зато прекрасно помнила блестящие прямые волосы светло-шоколадного оттенка, волной спадающие по спине, точно плащ супергероя, и огромные глаза цвета первой зелени, опушенные длинными и густыми ресницами. На пикнике она была миленькой и застенчивой и дольше всех смеялась над дурацкими и банальными шутками папы.
– Ох… – Бритни-Бренна залилась румянцем. – Валери.
Не улыбнувшись, она судорожно сглотнула. Знаете, так сглатывают в криминальных фильмах. Так и чудилось, что она тянется под столом к красной кнопке безопасности на случай, если я вдруг вытащу пушку.
– Привет, – поздоровалась я. – Папа здесь? Меня нужно подвезти до дома.
Бритни-Бренна оттолкнулась от стола руками, и ее кресло на колесиках отъехало назад.
– Он сейчас на конференции… – начала было она, но не закончила, так как в это мгновение распахнулась дверь в папин кабинет.
– Милая, не принесешь мне дело Сантошей? – спросил вышедший из кабинета папа, уткнувшись в какие-то бумаги. Не отрываясь от чтения, он обошел кресло Бритни-Бренны.
Она сидела ни жива, ни мертва, лишь лицо все сильнее краснело. Папина рука фамильярно легла на ее плечо и мягко сжала его – такого жеста в отношении мамы я не видела уже… целую вечность. Бритни-Бренна опустила голову и закрыла глаза.
– Что с тобой, детка? Ты кажешься напряженной… – папа наконец оторвал взгляд от бумаг и застыл, увидев меня.
Его рука мигом слетела с плеча Бритни-Бренны и вернулась к бумагам. Жест был столь короток и ненавязчив, что я бы усомнилась, правильно ли поняла его смысл, если бы не наблюдала за лицом Бритни-Бренны, которое к этому времени уже просто пылало. Сгорая от стыда, она не смела поднять глаз.
– Валери? Что ты здесь делаешь? – спросил папа.
Я с трудом отлепила взгляд от Бритни-Бренны.
– Меня нужно подвезти до дома, – сказала я. Во всяком случае, хотела сказать, но не знаю, вышло ли у меня – губы онемели.
Бритни-Бренна пробормотала что-то и кинулась в сторону уборной. Вряд ли она выйдет оттуда до моего ухода.
– Мама… У нее собрание.
– Оу, – отозвался папа.
Мне мерещится или он тоже покраснел?
– Да, конечно. Подожди минуту.
Он поспешно ушел в кабинет. Послышались хлопки закрываемых ящичков, звук переставляемых вещей, позвякивание ключей. Я стояла столбом, задаваясь вопросом: не привиделось ли мне все это?
– Готова? – спросил папа. – Мне придется вернуться, так что поторопимся.
Весь из себя деловой. Как всегда. Хотя я другого и не ожидала.
