Черепахи – и нет им конца

Я: Мне нравится на улице ночью. Тогда появляется такое странное чувство, будто я тоскую по дому, но не по своему, а по какому-то еще. Но чувство хорошее.

Он: Я сейчас им переполнен. А ты на улице?

Я: В кровати.

Он: Тут плохо смотреть на небо из-за светового загрязнения, но я вижу все восемь звезд Большой Медведицы, даже Алькор.

Я: А почему день дерьмовый?

Я смотрела на многоточие и ждала. Дэвис отвечал долго, и я представляла, как он печатает и стирает текст.

Он: Похоже, я совсем один.

Я: А как же Ноа?

Он: Ноа тоже один. Вот что хуже всего. Я не знаю, как с ним говорить. Как утешить. Он бросил учиться. Я даже не могу заставить его мыться каждый день. Он ведь уже не ребенок. Насильно с ним ничего не СДЕЛАЕШЬ.

Я: А если бы я кое-что рассказала… о твоем отце? Тебе стало бы от этого лучше или хуже?

Он очень долго печатал и наконец ответил: Намного хуже.

Я: Почему?

Он: Есть две причины. Лучше, если отца посадят, когда Ноа будет восемнадцать или шестнадцать, или хотя бы четырнадцать, но не когда ему тринадцать лет. Также если отца поймают, потому что он пытался с нами связаться, – еще ничего. Но если его все-таки поймают, хотя он с нами НЕ связался, это станет для Ноа настоящим ударом. Он еще верит, что папа нас любит и все такое.

На секунду – но лишь на секунду – я засомневалась: а не помог ли он отцу сбежать? Однако я не могла представить Дэвиса сообщником.

Я: Мне очень жаль. Не буду ничего говорить. Не волнуйся.

Он: Сегодня день рождения мамы. Ноа почти не помнит ее. Для него все совсем по-другому.

Я: Мне очень жаль.

Он: Когда потерял кого-то, начинаешь понимать, что в конце концов потеряешь всех.

Я: Да. И как только понял, уже никогда не забудешь этого.

Он: Облака находят. Надо спать. Спокойной ночи.

Я: Спокойной ночи.

Я положила телефон на столик и закуталась получше, думая об огромном небе и тяжести одеяла на мне, о Пикете-старшем и моем папе. Дэвис был прав: в конце концов уходят все.

Глава 8

На следующее утро, когда мы с Гарольдом приехали в школу, рядом с моим парковочным местом стояла Дейзи. В Индианаполисе лето не задерживается, и хотя сентябрь еще не кончился, моя подруга уже была одета не по погоде – в рубашку с коротким рукавом и юбку.

– У меня кризис, – объявила она, как только я вылезла из машины. Пока мы шли через парковку, Дейзи пояснила: – Вчера вечером Майкл позвонил, чтобы пригласить меня на свидание. Если бы он написал эсэмэску, я бы справилась, но по телефону страшно нервничаю. К тому же, я сомневаюсь, сможет ли он совладать со всем… этим. – Она повела рукой, указывая на себя. – Я дам гигантскому пупсику шанс. Однако в момент растерянности, не желая соглашаться на полноценное свидание, по-моему, я предложила, чтобы мы пошли на двойную встречу: я – с ним, а ты – с Дэвисом.

– Только не это.

– И он говорит, типа: «Аза сказала, что не хочет ни с кем встречаться», а я говорю: «Ну, она уже влюблена в того парня, который учится в «Аспен- Холле». А он такой: «Сынок миллиардера?», и я: «Да». И он: «Даже не верится, что она меня, типа, отшила, да еще и причину выдумала». Словом, в пятницу вечером мы с тобой, Дэвис и огромный пупс отправимся на пикник.

– Пикник?

– Ага. Будет здорово.

– Не люблю есть на природе. Почему бы не пойти в «Эплби» и не потратить два купона вместо одного?

Она обернулась. Мы стояли на ступенях школы, вокруг было полно народа, и я боялась, как бы нас не затоптали, но моя подруга обладала даром разверзать моря: люди обходили ее.

– Давай перечислю, что для меня важно. Во-первых, я не хочу оставаться один на один с Майклом на нашем первом и, возможно, единственном свидании. Во-вторых, я сказала ему, что ты влюбилась в парня из «Аспен-Холла», и взять слова обратно не могу. В-третьих, у меня уже очень давно не было романа с человеческим существом. В-четвертых, по этой причине я нервничаю и хочу, чтобы рядом была лучшая подруга. Как видишь, в этом списке из четырех важнейших вещей нет никакого пикника, так что если ты предлагаешь устроить это безобразие в «Эплби», я