волос, предпочитая, чтобы ее седеющие волосы так и висели, скрывая ее бело-розовое лицо и блестящие зеленые глаза. Наверняка она и теперь захочет всего-навсего немного подровнять волосы, и то, что она за это заплатит, лишь в малой мере компенсирует потери Рене из-за того, что свои визиты отменили другие клиентки.
Но это все-таки лучше, чем ничего.
– Когда она придет?
– Я видела, как ее фургон остановился на соседней парковке, когда я шла сюда.
Рене глубоко вздохнула.
– Тогда мне, по крайней мере, не придется долго ждать, – сказала она. – Почем знать? Может быть, после Мэгги к нам без записи придет еще кто- нибудь.
– Угу, – сказала Дотти. – Все может быть.
Мэгги уже сидела в кресле, когда Рене вышла из подсобки и подошла к ней. Руки Мэгги крепко сжимали подлокотники кресла, ноги упирались в его подножку, спина была выпрямлена и напряжена, и вид у нее был как у смертника, сидящего на электрическом стуле. Рене достала из своего выдвижного ящика пеньюар и встряхнула его.
– Привет, миссис МакРэй, – сказала она. – Вы решили, что пришла пора опять подровнять волосы?
Мэгги покачала головой:
– Нет, мэм.
Она обернулась и устремила на Рене твердый взгляд, в котором горела решимость.
– Я хочу, чтобы вы сделали меня сексуально привлекательной женщиной старшего поколения.
Рене была потрясена. Неужели это та же самая женщина, которая презрительно усмехалась в ответ на предложение хотя бы обработать ее волосы кондиционером? Которая отказывалась позволить Рене даже сделать ей укладку? Которая после каждого визита в салон доставала резинку и стягивала свои влажные волосы в конский хвост? Ее нынешняя просьба казалась невероятной, но Рене слышала ее собственными ушами, и для нее самой это, несомненно, было хорошо. Однако, набрасывая пеньюар на плечи Мэгги, она невольно начала гадать, почему в отношении этой женщины к своей внешности произошел такой крутой поворот.
– Подождите меня, – сказала Рене. – Я сейчас принесу вам образцы цветов волос, которые дают различные краски, и вы сможете сказать мне, в какой цвет желаете покраситься вы.
В комнате для отдыха сидела Сисси, и вид у нее был унылый. Когда Рене брала образцы крашенных в различные оттенки волос, племянница Вайноны отвернулась и стала смотреть в противоположную сторону.
– С тобой что-то случилось, Сисси?
Девушка покачала головой.
– Тебя что-то тревожит?
Сисси пожала плечами, и этот ее жест вызвал у Рене раздражение, потому что она слишком часто наблюдала, как его проделывает МакКенна.
– Послушай, если тебе есть что мне сказать, то давай, выкладывай, – сказала она. – У меня в кресле сидит Мэгги МакРэй, и я не хочу, чтобы она сбежала, пока я здесь выжимаю из тебя слова.
– Я тебя предупреждала, – сказала Сисси.
Рене нахмурилась. О чем это она?
– Предупреждала о чем?
– О том, что произойдет, если ты не оставишь Трэвиса в покое.
У Рене ушла одна секунда, чтобы сообразить, к чему она клонит.
– Ты говоришь обо всех этих отменах?
Сисси кивнула.
Рене почувствовала, как к лицу ее прилила кровь, когда в ее памяти всплыло то туманное послание, которое племянница Вайноны передала ей в субботу. Тогда она отмахнулась от этого, сочтя слова Сисси безобидной болтовней. Сисси была так легковерна, что при желании ей легко было внушить любой бред, и Рене не считала нужным давать пищу ее буйной фантазии. Однако теперь ее слова о том, что Саванна относится к своему бывшему поклоннику ревниво, обрели новый смысл.
– Ты хочешь сказать мне, – проговорила она, чувствуя нарастающий гнев, – что Саванна Хейс убедила моих клиенток отменить свои договоренности со мной, потому что я отказалась перестать встречаться с ее бывшим парнем? Это же бред.
Девушка повернулась, и Рене увидела в ее глазах слезы, вызванные злостью.
– Поделом тебе, – сказала она. – Не надо было заставлять меня красть волосы.
