примешивалось чувство вины. Все идет отнюдь не хорошо, к тому же отцу опять приходится ее поддерживать и утешать. А что еще хуже, так это то, что какая-то маленькая и эгоистичная часть ее души желает, чтобы плечо, на котором она плачет, принадлежало не ее отцу, а Трэвису Дилу.
От этого желания Рене стало стыдно. После всего, что сделал для нее отец, она должна быть благодарна ему до конца жизни. А кем ей приходится Трэвис Дил? Он просто-напросто пару раз вывел ее в свет. Наверное, только потому, что ему было известно, что Киран будет участвовать в его программе в школе, и потому, что ему вздумалось попытаться покорить ее. К тому же он принадлежит другой – Саванна Хейс наглядно это продемонстрировала. Какой же смысл изводить себя из-за того, чего никогда не может быть?
Она выпрямилась и вытерла глаза.
– Прости, папа. У меня просто был трудный день, – с вымученной улыбкой сказала она. – А как дела здесь?
– Отлично, – ответил он. – Жаловаться не на что. МакКенна перенесла свои вещи к тебе в комнату, а Дилан обещал держать свою дверь закрытой.
Рене была приятно удивлена.
– Мак перенесла ко мне все свои вещи?
– Все, кроме кровати.
– Ты знаешь, что я имела в виду. Как тебе удалось это сделать?
– Да это не я. Это пес.
Рене взглянула в сторону лестницы, верх которой был плотно отгорожен от ступенек детским барьером.
– Ты не шутишь?
Уэндел покачал головой.
– Как ни странно, так оно и было. Я сказал, что к псу ей хода нет, пока она не перенесет свои вещи. – Он бросил на дочь многозначительный взгляд. – Это заняло у нее примерно десять минут.
Рене хорошо знала этот его взгляд. Так ее отец пытается донести до нее свою мысль, хотя он при этом не сказал ни слова – главным образом потому, что ему было известно: если он это скажет, она с ним не согласится. Рене тоже устремила на него многозначительный взгляд.
– И?..
– Хм? Да нет, ничего, – беззаботно сказал он. – Я просто подумал, что тебе это будет интересно.
Рене почувствовала, что смягчается. После того что с ней случилось сегодня, она была не в том настроении, чтобы пытаться заставить кого-то в чем-то признаться. Что бы ни было у ее отца на уме, он скоро все скажет ей сам. Но честно говоря, она чувствовала облегчение из-за того, что ей не придется ссориться с МакКенной, чтобы заставить ее перенести свои вещи. Если к этому приложил руку – или лапу? – пес, она была этому рада.
Рене прикусила губу. Помимо ее воли ей было любопытно, как там этот пес. Вчера у бедняги был такой несчастный и жалкий вид, что она разрешила Кирану накрыть его одним из ее старых вязаных шерстяных пледов и пойти спать к деду, чтобы быть рядом с псом. Хотя ее и беспокоила мысль о том, как к появлению в ее доме пса отнесутся Джек и Меган, она никогда и мысли не допускала, что его можно куда-то прогнать.
– Ну, так как там пес? – спросила Рене.
– Уже лучше. – Уэндел кивнул в сторону лестницы. – Хочешь спуститься и посмотреть сама?
– Да, конечно. Почему бы и нет?
Пес лежал на полу, растянувшись на вязаном пледе, и, по-видимому, спал. Киран сидел рядом с его головой, глядя на него глазами, полными обожания. Когда в комнату вошла Рене, Киран приложил палец к губам. Она кивнула.
Она посмотрела на Уэндела, и они оба опять поднялись на верхний этаж.
– Он уже может вставать? – спросила она, когда они добрались до лестничной площадки.
– Немного, – ответил Уэндел. – Киран привел его в порядок, но, по-моему, это его утомило.
– Во всяком случае, сейчас он явно выглядит лучше, чем вчера вечером.
Она опустила глаза и посмотрела на свою одежду, которая, как всегда, была усыпана обрезками волос.
– Думаю, мне и самой нужно привести себя в порядок. Папа, с тобой связывался Джек?
Уэндел кивнул:
– Да, он позвонил около часа назад и сказал, что они немного опаздывают.
– Хорошо. Итак, что еще надо сделать в доме?
– Ничего. Я пропылесосил весь второй этаж, а Киран застелил в своей комнате кровати для девочек.
Уэндел посмотрел вниз в сторону нижнего этажа.
– По правде говоря, я думаю, общение с этим псом пошло Кирану на пользу. За обедом сегодня он был не так вертляв, как обычно, и, не споря, съел
