– Eu sinto sua falta, eu realmente sinto a sua falta…[59] – проговорила я еле слышно.
Голос в трубке продолжал вещать, а его пальцы все глубже и глубже заныривали в бесконечный лабиринт моих рыжих кудрей. Прикосновения становились более настойчивыми, жадными, напористыми, но время от времени замирали, сменяясь не присущей моему другу нежностью.
Если бы в тот момент у меня была возможность загадать любое желание, я бы попросила о том, чтобы телефонный разговор никогда не заканчивался. Чтобы его пальцы навсегда остались в моих волосах и не нашли дороги домой. Чтобы сильное плечо заслоняло меня от всего мира в минуты, когда мне это так необходимо. Но что-то мне подсказывало, что так не будет.
В конце концов разговор завершился.
– Мадемуазель, – заговорил Дженнаро, легонько меня отстраняя, – меня еще никто не обнимал с такой отчаянной нежностью. Держите себя в руках, иначе мне может понравиться. И… должен отметить, вы заметно продвинулись в португальском языке. Наше расставание пошло вам на пользу. Bon soir[60].
За французским «bon soir» последовало португальское приветствие: поцелуй в правую щеку. Пауза. Поцелуй в левую щеку. Пауза… К моему плохо скрытому удивлению, его губы на этом не остановились и бережно коснулись моего лба.
– Что вы так заулыбались?
– Ничего, – ответила я. – Bon soir, синьор Инганнаморте.
«Знаете, я вас немножко ненавижу. Совсем чуть-чуть. Буквально капельку. Просто хочется взять этот металлический сейф на колесах и легонько вас стукнуть, чтобы не сводили меня с ума».
Эта приятная мысль подарила мне энную долю разрядки.
– Вы хорошо долетели?
– Очень. Кстати, экономом я тоже летать умею. Не обязательно было покупать билеты бизнесом.
– В первую очередь я делал это для себя. Но если вы предпочитаете экономкласс, мы сможем поменяться с другими пассажирами по пути в Париж.
– Давайте не будем так горячиться, – запротестовала я.
– Именно это я и хотел услышать. – Его смех еще больше раззадорил мое сердце. – Прошу за мной, мадемуазель.
Я взяла его под руку, и мы медленно двинулись по направлению к Gate D11. Не замечая ярких ламп Duty Free и многочисленных указателей, я вслушивалась в слова песни, которую напевал мой приятель:
– Мадемуазель, вам не нравятся эти рыжие очки? Как раз под ваши волосы, – прервал он песню, которая успела вернуть меня на остров без имени.
– Я не хочу очки.
– А чего вы хотите?
– В Duty Free или вообще?
– Давайте начнем с Duty Free.
– Честно?
– Ну, вам виднее. Можете соврать.
– Я совру, если скажу, что хочу эти очки. А вот правда заключается в том, что я очень, очень, очень хочу вас обнять. Еще раз. Знаю, что глупо…
Он громко рассмеялся и обнял меня первым.
– Я же предупреждал, что мне может понравиться. Что же мне делать с таким сентиментальным гидом? Вы точно сможете провести экскурсию? Если мне не понравится Париж, я больше не буду показывать вам Мадейру.
– Я постараюсь не ударить в грязь лицом. Обещаю. Знаете…
– Не уверен, что хочу знать, – перебил он меня, сотрясаясь от смеха.
– Это самое лучшее приобретение в Duty Free за всю мою жизнь.
– Я польщен, мадемуазель.
– Просто я иногда говорю то, что думаю. Это отталкивает, но… Я так устала от всевозможных игр, каких-то условностей…
– Кто вам вбил в голову такую чушь? Весь мир лжет, и нет предела совершенству. Говорить правду – великое искусство. Самая тонкая игра.
– Но вы же мне не подыграете?
– Я бы хотел, но, к сожалению, не могу. Тем интереснее нам будет.
– Согласна.
– Так мы летим или…?
– Еще как летим.
