на Елисейских Полях.
– Наконец-то. Я все думал, кто кого съест быстрее во время завтрака: вы клубничный йогурт, или он – вас. И когда вообще закончится этот хаос?
– Я не выспалась, но продолжу. Сейчас мы с вами на Place de la Concorde и смотрим на сады Тюильри, которые ведут прямо к Лувру. Слева от нас небезызвестный «Hotel de Crillon», который за три сотни лет успел пережить правление парочки королей, Французскую революцию и империю Наполеона. К сожалению, отель находится на реставрации уже несколько лет. За углом – парижский «Buddha-Bar» – у них прекрасные суши и отличная музыка. Что касается площади Согласия… Восемь огромных статуй вокруг нас олицетворяют французские города: Леон, Марсель, Нант, Бордо, Лилль, Страсбург, Брест и Руан. В центре – двадцатидвухметровый египетский обелиск, подаренный французам Мухаммедом Али в 1829 году. Эту громадину доставляли в Париж целых четыре года, так как с транспортировкой в то время было не очень-то легко. Кстати, на постаменте можно рассмотреть схемы и оборудование, с помощью которого и осуществили доставку. Верхушка у обелиска отсутствовала, поэтому французы приделали ему золотой колпак собственного производства.
– Очень познавательно, мадемуазель…
– Издеваетесь, да? Я правда стараюсь сосредоточиться и рассказать вам что-нибудь интересное. К тому же я нервничаю и переживаю, чтобы вы не уснули.
– Я серьезно. Мне все нравится. Только вы украли у обелиска один метр. Его высота – ровно двадцать три.
– Откуда вы знаете?
– «Из книг, мадемуазель, из книг», – произнесли мы в один голос и рассмеялись.
– Раз уж экскурсию веду я, то пусть будет двадцать два метра.
– Sans replique![72]
– Хотя что-то мне подсказывает, что вы правы. Я давно обратила внимание на вашу поразительную точность расчетов. Да, пока не забыла: в свое время на этой площади установили гильотину и под очаровательные крики ликующей толпы казнили Луи XVI, Робеспьера, Марию Антуанетту и еще с десяток выдающихся личностей.
– Это французы любят: бастовать, ликовать и казнить.
– Лучше и не скажешь. Видите широкую улицу с арочным фасадом, которая уходит в направлении Лувра параллельно садам Тюильри?
– Rue de Rivoli?
– Fidelement[73]. Несколько лет подряд я постоянно останавливалась в отеле в трех шагах от этой улицы и каждое утро бегала кроссы по Тюильри. В кармане всегда позвякивали мелкие евро, чтобы на обратном пути можно было купить капучино и свежий круассан. Незабываемые дни…
– Я понял, чем знаменита эта улица. – Дженнаро аккуратно взъерошил мои волосы, чтобы не задеть травмированный висок. – Болит?
– Да я о нем уже забыла. Rue de Rivoli знаменита не только моими пробежками. Она была названа в честь победы Наполеана над австрийской армией в итальянском Риволи и считалась одной из самых примечательных улиц города. В общем-то это и по сей день так.
– А золотой мост справа от нас?
– Это мост Александра III, который построили в самом конце девятнадцатого века в память о заключении франко-русского соглашения. Он примечателен тем, что однажды в день своего рождения, приблизительно в одну минуту первого ночи, я стояла здесь под проливным дождем и любовалась огнями Эйфелевой башни.
– А зонтик вы выбросили в Сену или по традиции подарили клошару?
– Я его просто не взяла. Если серьезно, то металлическая арка моста соединяет Елисейские Поля и ансамбль Инвалидов, на который мы как раз сейчас смотрим. Проект задумал Людовик XІV, приказавший построить дом для нищенствующих солдат-инвалидов. Приют украшает огромная площадь Эспланады и Собор Дома инвалидов, под золотым куполом которого находится гробница Наполеона. Прах маленького императора перевезли во Францию лишь в 1840 году спустя девятнадцать лет после его смерти, замуровав останки в шесть гробов, сделанных из различных материалов: эбенового дерева, жести, дуба, красного дерева и свинца. Что вам еще рассказать? Собор построил Жюль Ардуэн-Мансар – он также успел увековечить свое имя благодаря работе над Версальским дворцом и Вандомской площадью. Я вот не помню, это он придумал парижские мансарды или нет, – задумавшись, я замолчала.
– Нет. Мансарды придумал его родственник, Франсуа Мансар – баснословно дорогой архитектор. Его услуги были доступны далеко не всем, потому что он любил сносить здания и начинать все сначала в том случае, если промежуточный результат его не удовлетворял.
– Синьор Инганнаморте… Меня не покидает ощущение, что вам известно об этом городе больше, чем мне. И далеко не из книг.
– Мадемуазель, я бы не советовал вам всегда полагаться на ощущения. Так куда мы идем дальше, милый гид? К Инвалидам, в Тюильри? Или так и будем вечно кружить по place de la Concord в ожидании очередной исторической казни?
– Вы не угадали. – Взяв его под руку, я зашагала в сторону ближайшего пешеходного перехода. – Мы сейчас выйдем на rue Royal, которая простирается от площади Согласия до площади Мадлен с одноименной церковью. По пути мы заглянем в один уютный дворик, и я угощу вас вкуснейшим круассаном. А дальше – узнаете.
– Церковь Мадлен – это то самое святое место, где вы страстно клялись перед алтарем вернуться в Париж в одиночестве либо со своим мужем? – Он
