ведь было его последним желанием — потеряться в воспоминаниях.
— Ты мне погрози ещё, — рассеянно пробормотал колдун.
Одинсон опасливо открыл здоровый глаз, неожиданно выяснив, что повреждённый глаз был цел и видел так же прекрасно, как до плена в подземельях ордена. Разве это было возможно? Он отлично видел, но с трудом справлялся со своими эмоциями, вспоминая, что с ним творили в застенках пыточной камеры.
Локи стоял к нему спиной, медленно обернулся, и их глаза встретились. Колдун выглядел усталым, и шрамы вокруг его рта были так отчётливы. Тор снова оказался в гостях у колдуна, и опять же гостеприимный хозяин уступил ему своё ложе.
— Локи? — удивлённо произнёс Одинсон. Колдун опустил глаза и тонко улыбнулся. — Это правда ты?
Лафейсон положительно кивнул и снова нахмурился, заслышав торопливый топот за спиной.
— Да что же вам неймётся! — свирепо бросил маг, оборачиваясь. — Эрос, не бойся, иди сюда.
— Что происходит? — Тор попытался подняться, завозившись под одеялом.
Локи шарахнулся от него в сторону. С диким криком Эрос запрыгнул на полку, попутно сбрасывая книги и кухонную утварь вниз, лишь бы по верхам добраться до хозяина. Ему это с трудом, но удалось, Локи словил его, прижал к себе, как самое дорогое, и с вызовом посмотрел на двух надвигающихся на него козлов, те пыхтели и сверкали глазами-лазуритами.
— Проклятье! — прошипел чернокнижник, и Тор впервые увидел Локи по-настоящему растерянным и взволнованным. Одинсон прежде начал действовать, не успев оценить обстановку: он откинул одеяло, вскочил на ноги, преграждая дьявольским созданиям путь. Те затоптались на месте, не решаясь подойти ближе, из ноздрей валил пар, фырчали, сверкали глазищами и грозили длинными витыми рогами.
Только Тор не испытывал привычного при виде дьявольщины страха, не чувствовал боли в истерзанном пытками теле, поскольку руки и ноги были в целости, глаза — на месте. Скорее, он испытывал прилив сил и уверенности в себе и нисколько не сомневался, когда шагнул навстречу козлам, схватил обоих за рога и потащил к двери. Скотина упиралась, блеяла, но Тор не отступал.
— Ещё козлов в избе не хватало, — беззлобно бросил Одинсон. Изловчившись, открыл дверь и выпроводил рогатых вон, захлопнул дверь и вдруг осознал, что не мог он быть цел и невредим после пыток в подземельях. В памяти сумбурно всплывали разные куски воспоминаний: гогот мужиков, рычание и крики, поцелуй смерти и огненный демон над его бездыханным телом.
Одинсон медленно повернулся, ему стало неловко. Почему он был в ночной сорочке? Почему снова находился в избе Локи? Как он здесь вообще оказался? И что, в общем-то, произошло с ним за последние сутки? Одинсон отошёл от двери, передвигался медленно, пытаясь оценить обстановку и своё состояние.
— Ты меня из мёртвых вернул? — осторожно спросил Тор, удивляясь поведению Локи: тот стоял без движения у стены, прижимая к себе перепуганного Эроса, у того глаза были как блюдца, а хвост — пышней, чем у белки. Колдун не ответил. Одинсон, сердцем чувствуя неладное, предпринял попытку разрядить обстановку: — Странные у тебя козлы.
— Они не мои, — медленно покачал головой колдун. — Я им не нравлюсь, но дверь их не удержит, снова зайдут.
— Как они зайдут-то? — не понимал Тор, хотя колдуну, наверное, было виднее.
Эрос на руках у Локи жалобно мяукнул, маг вздохнул, но попытался успокоить своего компаньона:
— Не бойся, — прошелестел маг, прикоснувшись губами к вздыбленному затылку кота. Тот немедленно уткнулся ему в шею, пряча морду, словно ребёнок на руках матери, жался к нему всем тельцем. Локи взглянул на Тора и заговорил уже с ним: — Не беспокойся, мы уже уходим. Просто ложись в постель и ещё отдохни…
— Куда уходите? — нахмурился охотник. — Локи, ты правда меня из мёртвых вернул? Я жив?
— И здоров, только восстанови до конца силы, а нам позволь уйти.
Тор не мог не заметить странностей: колдун держал приличную дистанцию, своевольный зверь у него на руках дрожал, как осиновый лист, и жался к хозяину, как к последнему оплоту защиты. Всё это было неправильно. И эта фраза, которую в последний раз Тор так часто говорил: «Позволь уйти». С чего бы вдруг сильнейший маг просил у него позволения?
— Что произошло? — Тор сглотнул, подбирая правильные слова. — Почему кот так себя ведёт? Он в порядке?
— Ты же не думаешь, что я позволю ему навредить тебе, — Лафейсон скривился в самодовольной улыбке, обращаясь к коту, но смотрел на своего гостя. Одинсон не мог ума приложить, с какой стати он стал бы вредить Эросу и отчего хозяин дома так странно смотрел на него.
— Я ничего не понимаю, — покачал головой Тор и шумно выдохнул. — Куда ты собрался идти, объясни мне хоть что-нибудь, мне бы сейчас это не повредило.
Локи хотел было заговорить, но за дверью раздалось жуткое блеяние и стук, дверь заходила ходуном и с грохотом распахнулась. Одинсон повернулся, когда козлы уже ввалились в избу, и не на шутку рассвирепел, схватил за рога и со всей силы швырнул в дверной проём. Скотина скатилась со ступенек и исчезла в сером искрящемся облаке.
— Что за чёрт? — заторможено бросил Тор. — А говоришь, не твои?
