не хотел иметь с ним никаких дел. Локи был ему противен, а его жалкие попытки сблизиться были просто смехотворны.
Лафейсон отлично понимал: никто и никогда его не примет таким, какой он был на самом деле. Отец постарался на славу, ломая его под себя. Он проклял его на жизнь в одиночестве. На существование в холоде меж равнодушных людей. Сейчас казалось, что Локи не выбрался из заточения, что он вечно будет на цепи, как собака. Руки у колдуна задрожали, снова нахлынула жажда всё изменить, исправить эту жуткую несправедливость.
— Локи?
Лафейсон нервно обернулся. Тор стоял у него за спиной и выглядел обеспокоенным. Колдун немедленно отвернулся, сглотнул, потёр рукой лицо. Как ко всему этому относиться, с губ слетел разочарованный, полный душевной боли шумный выдох.
— Где твои козлы?
— Пасутся, — небрежно отозвался охотник. — Ты не отвечал, я подумал, что-то случилось.
— Просто задумался, похмелье, и голова болит, — соврал Локи. — Так тебе что-нибудь купить?
— Я могу пойти с тобой, помогу, — развёл руками Одинсон.
Локи рассеянно кивнул.
***
После завтрака соседи отправились на рынок той самой дорогой, которой впервые шли сюда с Вольштаггом в поисках зеленоглазого чернокнижника. Локи кутался в накидку, прикрыв капюшоном голову. Снег тонкой коркой, больше похожей на иней, покрывал землю. На улице было прохладно, и для дорогого гостя Лафейсон выудил из сундука плотную накидку. По пути в деревню Локи не пытался заговорить, он увлечённо слушал перешёптывания ветра, новость о кровавой бойне в подвалах ордена разнеслась по округе. Локи слышал и возмущение адептов, что по большей части скрывали свою принадлежность к тёмным силам, их ропот вызывал у него презрение. Он сделал то, что должен был: спас Тора от неминуемой гибели и унижения. Он просто не вынес бы наблюдать сквозь приоткрытые врата сна за тем, что с ним делали.
— Локи? — Лафейсон опешил, когда его схватили за руку и резко развернули, он слишком увлёкся своими размышлениями. — Ты слышишь меня вообще или нет? Локи?
— Нет, прости, я слушал шёпот ветра.
— Ты бы лучше меня послушал, — вздохнул Одинсон. — Я говорю, мне кажется, кто-то следит за нами.
Лафейсон окинул взглядом мёрзлый лес и с улыбкой мягко прошелестел:
— Фенрир, возвращайся.
Тор почти физически ощутил, как отхлынула некая волна, в один миг он перестал испытывать ощущение слежки. Он отпустил руку мага, стал осматриваться, но теперь точно не испытывал тревоги.
— У тебя высокий потенциал, — похвалил Лафейсон, когда они снова возобновили движение.
— Просто охотничье чутьё, — пожал плечами Тор, поравнявшись с колдуном. — Ты бы пореже так уходил в себя. Не боишься, что нападут?
Локи отрицательно покачал головой и добавил:
— Кстати, об этом. Ты планируешь вернуться к охоте?
— Ты серьёзно? — Одинсон даже дёрнулся от такого вопроса. Колдун только улыбнулся, кивая. — После всего? По правде говоря, я не знаю. Может, чем другим займусь. Слушай, давай начистоту, я тебе обязан, и этот долг меня тяготит. Как я могу с тобой рассчитаться, только без…
— Да-да, разумеется, — оборвал Локи, и, не размышляя долго, словно ответ у него был готов заранее, отозвался: — Останься со мной на год.
— Что?! — Тор даже остановился. Он уже начал подозревать какую-то магическую уловку, его собственное поведение в последнее время противоречило здравому смыслу. Не приложил ли к этому свои силы Локи?
— Я хочу научить тебя справляться с твоими козлами, — объяснил чернокнижник. — А ещё ты мог бы сделать пристрой к моей избе с отдельным входом.
— Я разве похож на плотника? — опешил Одинсон.
— Я знаю отличного плотника в деревне, но один он работать не станет, ему помощник нужен, а ты можешь освоить ремесло и в дальнейшем зарабатывать неплохие деньги.
Локи говорил складно, но Тор чувствовал подвох.
— Год? — настороженно переспросил Одинсон. — Так я верну тебе долг? Не слишком просто?
— Я тебя не понимаю, — развёл руками маг.
— Я тебя тоже. В чём здесь твоя выгода?
— Твоя компания, — серьёзно ответил маг. — Мы могли бы пообщаться, если бы ты не был таким дёрганным.
— Пообщаться? Как же! — Тор натужно рассмеялся. — О чём нам говорить?
— Я ошибся, с тобой не то что спать, с тобой и говорить-то невозможно, — раздражённо бросил Локи. — Ладно, я скажу как есть: я чувствую свою ответственность за тебя. Меня поддержать было некому, и я не хочу бросать тебя на произвол судьбы. Я прошу всего год, по-моему, достойная плата за
