новую жизнь?
— Хорошо, — тут же сник охотник.
Одинсон ходил за Локи как в воду опущенный, тот словно и не обращал внимания. На базаре они накупили овощей, у местных охотников — мяса и две большие медвежьи шкуры. Локи только успевал расплачиваться, а Тор навешивать на себя тюки. Колдун приобрёл себе одеяло на лебяжьем пуху и подушку. Нагруженные под завязку, они отправились обратно. На лесной тропе никого не было, и Локи без боязни быть увиденным вызвал Фенрира. Тяжелые тюки сгрузили на спину огромному волку, при свете дня он казался абсолютно нереальным. Огромный, шерсть переливалась, глаза горели.
Тор чувствовал себя в ловушке, ему начинало казаться, что Локи никогда его не отпустит, а все его отговорки были просто попыткой отвлечь внимание от главного. Колдун весь день вёл себя непринуждённо, пытался даже разговорить Тора, но все его попытки разбивались о невидимую стену, которую возвёл вокруг себя охотник. К вечеру желание разговорить и обнадёжить Одинсона испарилось. Маг молчаливо занимался своими делами, готовил, Тору ничего поручать не стал. Локи больше не скрывал шрамы на лице: пусть это отталкивает Одинсона, ему с ним не брататься, да и лишние силы не придётся тратить на морок.
Ужин прошёл в молчании. Локи не выдержал и заговорил:
— Тор, может, хватит уже убиваться? — вздохнул колдун. — Неужели соседство со мной хуже, чем пытки, которым тебя подвергли? Каких гарантий от меня ты хочешь? Я же сказал, что больше не стану приставать.
— Сам-то в это веришь? — Тор медленно поднял глаза на собеседника.
Локи сощурился, он терпеливо вздохнул. Одинсон, разумеется, не допускал, что простое соседство с кем-то немного разнообразит жизнь отшельника. Колдун мог бы отвлечься на кого-то и просто забыть хоть ненадолго о том, что с ним сделали, о прошлом и не думать о мрачном будущем.
— С таким настроением мы и неделю в одном доме не проживём, — заключил Лафейсон. — Ладно, утро вечера мудренее.
Локи поднялся со своего места и стал копошиться со шкурами. Тор нахмурился, наблюдая, как колдун раскладывал шкуры на полу у подтопка, туда же полетела подушка и одеяло.
— Ты же не собираешься спать на полу? — недоверчиво поинтересовался охотник.
— Здесь теплее, — ответил Локи. — Мы не станем спорить на эту тему.
Тор напустил на себя равнодушный вид, но ему было вовсе не всё равно, что ради него проклятый колдун ложился на полу. Это было как-то неправильно. Всё было неправильно, с той самой минуты, как он покинул этот дом в прошлый раз. Лафейсон всерьёз укладывался на полу, здесь он и сам поленьев подкинет и к теплу ближе. Готовясь ко сну, он снова задумался о побеге, надо было сразу уйти и не слушать упрямого охотника. Может, так и стоило поступить ближе к рассвету, а с утра, когда его и след простынет, через иллюзию можно будет всё объяснить.
Тор хмуро посматривал на колдуна, тот не озадачился переодеванием, улёгся спать прямо в одежде. Одинсон чувствовал, как нарастало беспокойство. Он не понимал себя: с одной стороны, ему хотелось, чтобы Локи провалился сквозь землю и больше никогда о себе не напоминал, а с другой — охотник хотел остаться в его доме, пусть даже на год. Долгий и мучительный год опасений и недопонимания. Его разрывало на части от неопределённости. Тор ведь прекрасно понимал, что не сможет противиться воле колдуна. Наглый чёрт приручит его, прогнёт под себя, сделает рабом. Одинсон не к месту вспомнил, как Локи льнул к нему, как отчаянно пытался поцеловать. Странно, что не подчинил, ведь мог.
Тору не хватило смелости пригласить Локи обратно в постель, а ведь он должен был это сделать, ведь, если уж говорить начистоту, колдун ничего плохого ему не сделал. Пока он только и делал, что обхаживал его, как жениха, да ещё в объятия просился.
Одинсон задремал ненадолго, разбудил его свист ветра за окном. Судорожно открыв глаза, он сразу глянул на спальное место у подтопка. Локи спал, накрывшись одеялом с головой. Он так не делал прежде, и Тор сразу же почуял неладное, подскочил с постели. Ещё больше взволновало, что Эроса не было на привычном месте. Охотник нагнулся и осторожно потянул одеяло вниз.
«А что, если он ушёл?» — Тора пробрало до костей.
Одеяло сползло, и взгляду охотника сразу же открылась взлохмаченная чёрная голова. Локи спал на боку в обнимку с котом. Он так тихо дышал, что и не слышно было, лицо бледное, бескровное, а вокруг губ ореол шрамов. Тор облегчённо выдохнул. Кот лениво заморгал, заметив Одинсона, прищурился и моментально впиявил свои когти Локи в руку. Колдун дёрнулся и открыл глаза. Одинсона застали в нелепой ситуации, он уже начал судорожно придумывать отговорки.
— Что, опять волки воют? — насмешливо спросил Лафейсон, погладив кота между ушей.
— Нет, я просто…
— Тогда спи, или мне надо выйти за порог, чтобы ты мог заснуть, — недовольно буркнул колдун. — А что, я могу, без проблем.
— Я вовсе не это…
— Ну, а что тогда? Я спать хочу, в конце концов! Я что, недостаточно далеко от тебя лёг, чего ещё тебе надо?
Локи терял нить своего сна, кот недовольно мяукнул и ушёл на табурет. Лафейсон приподнялся на локте, потёр лицо и выжидающе уставился на того, кто мешал ему спать.
— Извини, что разбудил, — виновато отозвался Одинсон. — Ты, в общем, иди в постель, а? Не могу я так, ты на полу спишь, а я в комфорте.
