дьяволом. По всему выходило, что они обладали силами, выдающимися и тёмными, могли подчинять своей воле природные явления и животных, даже людей, скорее всего слабых и ведомых, так думал Одинсон. Но чем больше Тор узнавал, тем больше проходило времени, тем невероятней становились воспоминания о загадочном зеленоглазом маге.
Одинсон часто задавался вопросом: а был ли Фенрир настоящим волком-гигантом, или это всего лишь иллюзия воспалённого разума? Он размышлял над этим и в дороге, и за кружкой эля, выслеживая очередную добычу, и в борделе после страстного совокупления с девицей, лицо которой забывал наутро.
Но почему он не мог забыть лицо колдуна, интонацию его голоса, взгляд? Одинсон продолжал жить и охотиться, хотя теперь больше времени стал уделять книгам, некоторые из которых он прочесть был способен, а некоторые — нет, в силу своей неграмотности, поэтому совсем недавно он обзавёлся новым знакомым. Его звали Сартас и он являлся колдуном, одним из тех, на кого Тор привык охотиться, кого привык истязать, выпытывая необходимую информацию, а затем убивал без жалости, без душевных терзаний. Но Одинсон быстро понял, что колдуны наделённые знанием, были способны читать старинные тексты. Для обладания этим навыком они потратили всю свою жизнь, а Тору на это просто не хватило бы времени и усидчивости. Резать таких умельцев направо и налево теперь казалось глупым.
Когда Тор явился за ним, Сартас понял, что у него нет шансов на спасение, его загнали в угол в собственном доме, угрожая оружием, превозмочь которое в скорости он не мог.
— Я не убью тебя, — сказал Тор, направляя на колдуна дуло скорострелки, он смотрел ему в глаза и не испытывал страха, но и хозяин колдовского дома под стать ему смотрел прямо и воинственно.
— Убьёшь, Одинсон, — выплюнул Сартас, уверенный в собственных словах, как в неминуемом закате и рассвете. — Ты зверь в человечьей шкуре, что обещает сохранить жизнь, пытает, а потом убивает, у тебя нет чести, нет принципов. Я слышал о тебе.
Тор крепче сжал рукоятку скорострелки, но палец со спускового крючка убрал. Никто и никогда не бросал ему в лицо таких обвинений. Колдун даже знал его имя, что немного раздражало и выбивало из колеи. С каких пор он стал столь знаменит?
— Я тебя не трону, если переведёшь мне один свиток, — предложил Тор.
— Стреляй! — не поддавался на лживые речи колдун.
Одинсон уже начинал злиться: такой поворот в его планы не входил. Прислужник дьявола попался волевой и несговорчивый. Тор мог бы выстрелить в ногу, ранить, но такое поведение явно не способствовало налаживанию деловых отношений. Охотник смерил мужчину оценивающим взглядом. Сартас был внешне человеком обычным. Одежда его не отличалась броскими элементами: светлая туника, простые штаны да сапоги. Дом у него был не велик, да и возраст уже не тот. Может, он был готов к смерти, а может, просто хорохорился. Так или иначе переводы ему нужны, значит, в первую очередь надо попробовать договориться. Одинсон медленно опустил оружие.
— Стреляй, говорю, иначе я…
— Только вздумай выкинуть какой-то свой фокус, — оскалился Тор. — Не поздоровится тебе! Слышал об охотнике из ордена? Вольштагг, слышал о таком? Так он знает, что я здесь. Тебе не выкрутиться, если глупость выкинешь. А так, давай договоримся.
Одинсон откровенно лгал, а какой у него сейчас был выбор? Конечно же, Вольштагг понятия не имел, чем или кем занимался Тор, но колдун об этом не знал, хотя его заметно перекосило при упоминании имени охотника святого ордена.
— Не убьёшь, значит? — недоверчиво сощурился собеседник.
— Если не станешь время тянуть, — нервно дёрнул рукой Тор. — Возможно, речь идёт о долгосрочном сотрудничестве. Мне нужны раз от раза качественные переводы, и, если не будешь юлить, всё с тобой будет хорошо, никто не тронет.
Сартас согласился. Куда ему было деваться, когда охотник так вежливо и настойчиво просит?
Вот уже пару месяцев Тор захаживал в гости к новому знакомому, что тихо и мирно жил в деревне Бладиау. Колдун каждый раз удивлялся, когда в руки ему совали очередную книгу, и несколько ночей напролёт ему приходилось читать содержимое старых фолиантов. Сартас подозревал, что книги прежде принадлежали другим колдунам — Одинсон забрал их в качестве награды за старания у своих мёртвых жертв, — и от этого было как-то не по себе. Но только не охотнику, что чувствовал себя в чужом доме как на дешёвом постоялом дворе.
— Ты в курсе, что орден требует передавать отнятые у нас фолианты в их пользование? — как-то спросил Сартас между делом. Он не верил Одинсону, и лишь угрозы охотника всегда вызывали у колдуна опасения.
«Сбежишь — найду и убью, так и знай», — с улыбкой на губах говорил ему Тор.
— Я не из ордена, — хмыкнул Тор в ответ. — Моя добыча только моя. Но ты не беспокойся, пока ты здесь делаешь то, что я скажу, всё будет хорошо.
— Вольштагг — твой друг? — вдруг перевёл тему Сартас. Они покончили с очередной книгой, в конце имелись дополнительные записи, но колдун вдруг заговорил на другую тему, а охотник его не остановил, значит, можно было продолжить.
— Может быть, — пожал плечами Тор и широко улыбнулся. — Тебе зачем?
— Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты, — мудро заметил Сартас, правда тут же замолчал, поскольку на лице гостя отразилось стойкое
