кушетке с подушкой.
Ольга решила не противиться. Легла и завернулась в меховое покрывало. Сон пришел мгновенно. Но это мало походило на обычный, оздоровляющий сон. Это больше напоминало полузабытье, где трудно различить, что происходит во сне, а что рождается в её воображении. После такого отдыха, она возвращалась в этот мир потная, усталая и еще более слабая. Так было и сейчас. Непонятные видения заполонили душу и разум, сразу, как только она смежила очи.
Вначале к ней явился приемный отец: посадник Речных Ворот — Икутар. Он внимательно и строго оглядел дочь:
— Что, новая напасть пришла по твою душу? Хочет свалить, растоптать, размягчить разум? Не волнуйся и не бери в голову: это ей уже не под силу! Вот если бы это напасть свалилась тебе зимы три назад, то тогда у неё могли быть шансы. Сейчас — ни одного!
Вспомни: разве тогда ты умела разогревать мыслями свое тело, до того, что становишься нечувствительной к холодному снегу? А я тебя научил этому! И теперь ты свободно можешь ходить по нему босой, не боясь окоченеть. Помнишь, как это делается?
Зажги костер вверху живота своего, а когда он разгорится, распредели его огонь по всем членам тела! И не забывай подбрасывать в него поленья мысли, чтобы он не смог загаснуть. — Последние слова он говорил, как бы удаляясь от неё на большое расстояние, и они все сильнее затихали, затихали….. И наконец, пропали из её слуха. Затем лицо отца подернулось волной, потеряло четкость и превратилось в темное пятно. Ольга перевернулась на другой бок.
И тут же — другая картина: туман стелется ровно по земле, то скрывая, то открывая грязный, в земляных разводах, лед. На высоком холме, шагах в двухстах, стоит её родной отец. Тот, что изображен в камне. В блестящей черной куртке и синих, простроченных желтой нитью, портках.
Как она видит такие подробности на таком далеке — непонятно! В руках у него, тот самый камень, в который втиснуто их семейное отображение. На безымянном персте шуйцы — её серебряный перстень с черными камушками: подарок купца Некомота.
Между ними глубокая пропасть, дна которой не видно из — за плотного тумана. Где то на дне, слышно журчание речки или ручья. Точно — не рассмотреть. Глянула влево, вправо — пропасти конца и края не видно. Ширина приличная: и на Бутоне не перескочишь. Надо лететь: отец ведь её дожидается!
Сложила, как её тому учили (кто? когда?) длани вместе, и спрятала их на груди. Причудливо, одной ей известным способом, переплела персты. Короткий разбег, сильный толчок ногами, и вот уже она зависла над пропастью!
От открывшегося внизу вида, захолодело в груди. Немного подала вперед сложенные лодочкой и соединенные между собой длани — и вот она уже не висит над бездной, а плавно и медленно летит над землей. Пропасть осталась позади, но холм, на котором стоял отец, вроде бы не приблизился.
Еще чуть-чуть подала вперед длани — скорость полета увеличилась, но холм не приближался. Он, как бы держал постоянную дистанцию, между собой и летящей Ольгой. Значит, дело здесь не в скорости!
Остановила полет и зависла неподвижно в саженях пяти от грязного снега. Ничего не оставалось, как смотреть на отца издали.
Тем временем, Отец поднес перстень к камню. Сверкнула маленькая искорка и из торца камня вырвался белый луч, очень похожий на тот, что она видела во сне про Сивков луг. Он уперся в лежалый снег у подножия холма. В том месте, взвилось белое облачко пара, снег исчез и обнажилось каменистое основание холма. Через мгновение — камень потек!
Так, как течет мед из колоды бортника. Над местом расплава, закурился серый дым. Отец довольно улыбнулся и снова приложил перстень к поверхности камня. Луч пропал.
Некоторое время отец улыбался, потом кивнул головой. Никому! И тут же по картинке побежали волны. И снова лик, теперь настоящего отца, превратился в темное пятно. Короткий сон Княгини — закончился. Пот, усталость и слабость — присутствовали.
Ольга потянулась к кувшину с чудесным настоем бабки Устиньи. Все, что в нем было, допила до донышка. Ожидаемое тепло растеклось по телу. Откинулась на подушку и замерла на время, собираясь с мыслями. Мыслить было о чем!
Сон, она в этом была уверена, был не простой, а вещий, как говорят волхвы. Но, что он вещал, в настоящий момент было загадкой. Думать надо, думать! И проверять догадки прямо сейчас, на деле.
Полеты она пока отбросила в сторону. Сейчас это не очень важно. Все мысли занимал перстень и камень. Тем более, что подарок Никомота, уютно устроился на её персте и попыток покинуть его — не проявлял.
Камень нашелся в её походной сумке. Изменений он никаких не претерпел. Ольга, ни мгновения не раздумывая, решила испытать, виденное во сне — но наяву. Опасаясь непредсказуемых последствий, открыла настежь оконце в горнице. В десницу взяла камень, положила длань на подоконник и приложила к нему перстень.
Ничего не произошло. Камень оставался чуть теплым, но на её попытки его оживить — не откликался. Ольга перевернула его изображением вниз, вновь приложила перстень — И вновь мимо! Напрягла память, стараясь вспомнить мельчайшие подробности виденного во сне. Несколько раз прокрутила в голове движение рук отца, развернула камень вдоль его оси и еще раз приложила перстень.
Получилось! Камень, как живое существо, дрогнул в её длани и тихонько загудел. Из торца рванулся ослепительный белый луч. От неожиданности, Ольга чуть не выронила его из десницы. Шевельнула дланью, стараясь направить луч в пустоту, в небо, но было поздно. Затрещали падающие на землю
