– Нет. – Я старательно растянула губы в приветливой улыбке. – Все нормально. Честно.
Фарлей дернул щекой. Посмотрел на абсолютно спокойного Кларенса, затем перевел взгляд на Норберга.
– О чем вы говорите? – сухо спросил он.
– Пять минут. – Норберг подался вперед, подобно хищному зверю, почуявшему кровь. – Дайте мне пять минут разговора с Кларенсом. Без договоров, без соглашений, без взаимных уступок. Только пять минут. Считайте это благотворительностью с моей стороны. И никогда в жизни я не попрошу ничего взамен.
Впервые Кларенс заволновался. Он сжал кулаки, хотя раньше руки спокойно лежали на его коленях.
– Это не игра «баш на баш», – сухо продолжил Норберг. – Этот человек позорит все то, что я так долго и тщательно создавал. Считайте, что это вы сделаете мне одолжение, позволив разоблачить его.
Фарлей несколько раз стукнул пальцами по столу. Затем пожал плечами, как будто вел сам с собою мысленный спор.
– И никаких обязательств с моей стороны? – на всякий случай поинтересовался он.
– Нет. – Норберг мотнул головой. Позволил себе краткую усмешку: – Вы окажете мне неоценимую услугу, если этот тип больше никогда не выйдет на свободу. Так что, повторяю, это я буду вам должен.
Еще пару мгновений томительного ожидания. Ричард, устав стоять у всех на виду, скользнул ко мне. Присел на краешек соседнего кресла.
– Больно? – с сочувствием шепнул он, заметив, что я продолжаю машинально растирать грудь под тугой повязкой.
– Терпимо, – так же тихо ответила я.
Но ладонь Ричарда уже лежала на ткани моей рубашки. И с нее лился прохладный голубоватый свет, который унимал резь и сдавленность между ребер.
Фарлей заметил это. Его обычно прозрачные глаза потемнели, а губы шевельнулись, как будто он молчаливо выругался.
– И что вы хотите сделать? – сдавленно спросил он у Норберга, при этом не отрывая взгляда от меня и Ричарда.
И я невольно почувствовала легкое удовлетворение. А вот тебе! Я понимаю, что работа для тебя всегда на первом месте. Но и я не лыком шита.
– Пять минут, – без малейших эмоций повторил Норберг. – Дайте мне пять минут. И он все расскажет.
– Но это нарушает закон. – Фарлей с усилием оторвал взгляд от меня с Ричардом и с удивлением посмотрел на Норберга.
– Решайте сами. – Норберг демонстративно пожал плечами. – Если вы будете следовать букве и духу закона – он выскользнет. А я гарантирую, что за его плечами не одно убийство и не одно преступление. Пять минут. Я так много прошу? Без меня вы его не расколете. Я более чем уверен в этом.
Фарлей сомневался. Промеж его бровей пролегла глубокая морщина. Он вздохнул раз, другой – и я в очередной раз поняла, насколько он устал. Сколько же он не спал? Сутки? Двое? Нет, какое-то время отдыха ему удавалось урвать. Но это явно мало для молодого и полного сил мужчины.
– Пять минут, – почти прошептал Норберг. – Позвольте мне. Я клянусь, что никогда и ни за что не поставлю вам это в укор и не потребую плату. Это дело моей чести. И втравил я в это Агату, уж простите, по этой же причине.
Фарлей еще раз вздохнул. Затем едва заметно кивнул и откинулся на спинку кресла, приложив пальцы к воспаленным от недостатка сна глазам.
– Я против, – впервые заговорил Кларенс. – Мне нужен адвокат. Я его требую! Прямо сейчас.
Норберг скользнул вперед. Это произошло настолько незаметно, что даже Ричард, который все старался облегчить мне боль, замер. Как будто тень прошлась по ярко освещенному солнечными лучами кабинету.
А самое удивительное, что Фарлей встал, безропотно уступив свое кресло Норбергу.
Тот занял его место. Сел, устремив свой немигающий взгляд на Кларенса.
– Я требую адвоката, – уже срывающимся голосом потребовал тот. – Я просто жертва. Моя сестра…
И осекся.
Нет, Норберг не закричал на него. Он вообще не подал голоса. Он просто продолжал сидеть и смотреть на Кларенса.
Почему-то мне стало жутко. Захотелось извиниться и выбежать прочь из кабинета Фарлея. Но я бы перегрызла себе сухожилия под коленями, если бы вдруг решилась на это.
– Вы не имеете право! – сделал последнюю попытку Кларенс.
Норберг по-прежнему сидел и спокойно смотрел на него. Честное слово, я бы ни за какие блага и ни за какие деньги не поменялась бы сейчас с Кларенсом местами. Происходило нечто чуждое моему разумению. Непонятное и потому особенно пугающее.
– Вы ведь осознаете, что я сожгу вам мозг, если вы продолжите мне сопротивляться? – в этот момент тихо спросил Норберг. – Даже более того. Я хочу сжечь вам мозг. Превратить вас в подобие слюнявого идиота. Вы все равно мне все расскажете. Вы вольны выбирать лишь то, останетесь ли после этого разумным и мыслящим человеком.
Фарлей, который остался стоять около стола, дернул кадыком. Но промолчал.
Однако я видела, как побелели костяшки на его до предела стиснутых кулаках.
Кларенс молчал. Он даже не побледнел – посерел. На его лице выступил обильный пот, как будто мужчина не сидел спокойно в удобном кресле, а
