отвечает: – Да, моя солнцеликая госпожа. – Я думала, она будет больше, а эта – совсем пигалица. Много ли прикроет?
Королева презрительно фыркает, и все, как по мановению дирижёрской палочки, начинают хохотать. Бэзил почти до хруста сжимает мне руку. А лучше бы – поддержал, обнял. Чувствует же, что вот-вот сорвусь.
Но нет же – приказывает молчать!
Говорит королева:
– У тебя, пигалица, есть кое-что, что принадлежит мне.
Судорожно хватаю ртом воздух, потому что не понимаю, о чём речь, но от меня ждут ответа. А я должна молчать. Мотаю головой:
Королева багровеет и со всего маху бьёт меня веером по лицу:
– Дура! Да как ты смеешь?! – орёт она, а я – размазываю кровь из разбитого носа.
Все молчат: возмущены! Не ей – мной! Даже Бэзил.
Королева кричит ему:
– Почему ты не объяснил ей? Ты что – не учишь свою жену?
И теперь всё потешаются уже над Бэзилом. Ублюдки! Грязные порочные твари! Да они волоса его не стоят! И мне плевать, пусть убьют.
Простите, судья, но в этой войне я не имею права останавливается.
– А прямо спросить нельзя? Обязательно нужно издеваться?
Слова тонут в возмущённом ропоте.
Слухоусладитель обмахивает госпожу тем самым веером, которым она саданула меня. Воркует над ней. А та, наконец, после картинного полуобморока, говорит:
– Это даже любопытно. Курица квохчет. Что она сказала? – подставляет ладонь к уху, будто прислушивается. – Ах, всё равно не понимаю куриный.
Едва сдерживаюсь, чтобы не нахамить. А дамочка, похоже, не видит краёв. Или ей очень нравится толкать к краю других и смотреть, как падают. Развлечение такое. Она снисходит, чтобы сказать:
– Раз ты столь глупа, то говорю прямо: отдай мне билет на «Харон». Тебе он не нужен. Неужели ты полагаешь, что такую, как ты, примет Небесная Твердь?
Вот же тварь! А тебя, можно подумать, примет! Я держусь, пока ещё держусь, самыми кончиками пальцев за край адекватности, но всё же. Говорю спокойно, как только могу в данной ситуации:
– У меня нет билета, не брала с собой.
Повисает тишина.
Потом королева начинает топотать ногами и орать на Бэзила:
– Ты сам тупой, как полено, и жену такую нашёл. Как вы вообще, мутанты, выродки, осмелились показаться мне на глаза без билета. Или вы думаете, что кому-то интересны?
Он молчит, смотрит в пол, сжимает кулаки.
А я не выдерживаю:
– Мой муж спасает ваши шкуры, сражается с чудовищами ради вас. Но, видимо, и S.A.L.I.G.I.A. не успевает, потому что вы тут все погрязли в грехах, самых грязных и отвратительных, какие только есть. А он – ангел.
Королева снова бьёт меня – лихо, наотмашь. Падаю, кувыркаюсь, юбки задираются. И тут слухоусладитель громко и визгливо заявляет:
– Да это же шлюха! Она меня обслуживала в борделе «Обитель лилий». Шлюха, фу-фу, грязная шлюха, которая брала у меня…
Вскакиваю, плюю в лицо придворному уроду и мчусь прочь.
Захлёбываясь слезами. Не видя дороги.
В коридоре меня догоняет судья Эйден.
– Одумайтесь, дитя моё! Вернитесь и попросите прощение у этого господина. Я возьму вину на себя, скажу, что это не предупредил про билет…
Вырываю руку, глотаю слёзы и чувствую, как губы кривит усмешка, скорее горькая, чем злая, потому что он хороший и нравится мне:
– Вам не противно лизать им задницу? – киваю за спину. – Почему вы, – вы! – позволяете им вытирать об себя ноги!
Но ответ не слышу – с улюлюканьем выбегают придворные.
– Шлюха, шлюха…
Эйден кидается им наперерез, что-то бормочет. Не слышу, мне не важно уже.
В душе всё кипит и клокочет, нужно потушить пожар. К счастью, королевский дворец у реки. Взбираюсь на на мост и прыгаю в воду… В ушах рефреном:
