Бойд какое-то время стоял тихо, сканировал внутренние ощущения; почти рассвело.
– Нет.
А она точно знала: улей встревожен.
– Он на нас отреагировал, Бойд. Он знает, что мы идем.
– Черт, дерьмо!
Дерьмо или нет, но она обрадовалась, когда услышала долгожданную команду.
– Тогда погнали, любимая!
Она бегала в своей жизни много раз: кроссы, дистанции, просто так – для души. Бегала по пересеченной местности, в гору, с горы, на скорость… Но еще никогда в жизни она не бегала, ощущая пространство каждой клеткой нервной системы. Ее тело стало ее глазами, мозг – скоростным анализатором, а руки и ноги – орудием робота, нацеленным на достижение цели.
Цель одна – убить.
Их лица хлестали ветки, за ноги цеплялись корни, а навстречу вылетали то зубастые птицы, то рокочущие яростью и слюной криворукие мутанты. Последние имели во лбу один выпуклый глаз и пугали Лин больше всего – их пасть в половину лица вполне могла вместить в себя всю ее голову…
Бег стал адской гонкой.
Вокруг с каждой минутой все светлее из-за дневного света, но все темнее от монстров. Их уже стало столько, что приходилось прорубаться.
– Не тормозить! – орала Лин Бойду. И они, разделавшись с теми, кто мешал пути, ступали по спинам и головам следующих. А после вновь срывались на бег…
На тех, кто гнался за ними следом, они старались не смотреть.
– Еще полтора километра… – хрипел сбоку Уоррен.
– Много.
Пот заливал глаза; лес все гуще, все плотнее. Сверху свисали лианы, а на лианах черные и толстые ленты питонов.
– Берегись! Справа… Слева…
Змеи валились им на головы.
Никогда в жизни она не думала, что будет бежать «ни на жизнь, а на смерть». Вспомнился вдруг тест «М-23» – вспомнился и показался смешным.
– Быстрее!
Когда она начинала сдавать или запиналась, ее тут же хватала горячая рука, тянула вперед. Когда запинался Бойд, она выдергивала его из капкана бульдозером – потеряла мерило того, сколько осталось сил, сколько уже израсходовано. Последняя битва в ее жизни – если не достигнут улья, умрут оба.
– Мы не сгинем, Бойд…
За ними ревела, хрипела, шипела и пузырилась яростью толпа тварей.
– Сколько еще?!
– Километр…
– Давай-давай-давай, прибавь…
Они секли, не разбирая, кто и что попадается на пути: ломились сквозь чащу, сквозь чьи-то тела, автоматом сбрасывали все, что обвивалось вокруг шеи, не замечали, что кусают, цепляются, жгут ядовитой слюной.
– Семьсот метров…
– Пятьсот пятьдесят…
Сколько их за спиной? Тысячи?
Белинда боялась об этом думать. Здесь не выстоял бы и сам Джон… Во что она втравила Бойда? Теперь они умрут…
И, сжав зубы, выпинывала из головы страх.
Махать ножами стало так привычно, как дышать; на одежде больше не осталось сухого пятна – вся в поту, в крови – в своей и чужой.
– Триста метров…
– Близко…
Лес вдруг начал расступаться; Лин чувствовала, как тело взывает к жизни один резерв сил, другой, третий –
Перед ними вдруг растянулась дорога, в конце которой что-то светилось.
– Оно, Лин!
Там вдалеке что-то стояло – светилось, рябило поверхностью, замирало, рябило вновь… И когда рябило, наружу вываливалась новая толпа тварей. Как
