грохот взрывающихся волшебных порошков, — горите воду маги, что создали их, — звон металла и душераздирающие крики бойцов.
Джерому никогда не приходилось видеть столько убитых, хотя, казалось, он уже успел повидать такого, что вряд ли после всего произошедшего сможет нормально существовать, если выживет, конечно. Он и сам довольно часто находился на волосок от смерти. Трижды был ранен, однажды в его палатку ворвались бойцы сасенаров, и Джерому самому пришлось защищаться хирургическим ножом, а был случай, когда его, чья слава о золотых руках доктора Маккормика облетела полстраны, пытались похитить и перенести на другую сторону баррикад, чтобы лечить теперь раненых противников. Все это и многое другое пришлось пережить бывшему студенту медицинской академии, а ныне одному из лучших врачей Глин-Гудвика.
Но от представшей картины даже у бывалого военного доктора в жилах стыла кровь. Скоро всех этих отчаянных, преданных стране ребят, а ныне павших в бою, зароют в одну общую могилу — выжившие бойцы уже стояли рядом с лопатами, — а Джерому предстояло другая работа. Он, осторожно перешагивая через мертвые тела, стараясь ни на кого не наступить, пытался найти в этой груде трупов возможно еще живых солдат. И нашел! Странный звук, больше похожий на детский стон раздался где-то вдалеке. Джером тут же бросился туда, откуда исходили звуки. Он нашел его, этого миниатюрного солдатика, в пыльной форме, лежавшего на земле без сознания, сдавленного парой других солдат, на груди которого алела рана.
Мужчина тут же раскидал крепких военных, чтобы добраться до раненого. Когда он поднял мальчишку, а по внешнему виду солдат не был старше шестнадцати, то поразился, насколько он легкий. Джером без труда донес бойца до своей палатки и аккуратно положил на стол. Необходимо было срочно обработать рану. Но когда доктор разорвал старую рубашку паренька, охнув, обнаружил, что тот вовсе не парень, а девушка. Мужчина так поразился, что не сразу вспомнил о своих прямых обязанностях, и лишь когда солдатка издала болезненный стон, пребывая в бреду, Джером опомнился и принялся оказывать ей помощь.
И только спустя некоторое время он узнал и лицо девушки. Солдатом, по документам Гвеном Родериком, на самом деле оказалась его маленькая соседка-"прилипала" Гвендалина Холмс. Джером не мог понять, что подвигло юную особу пойти на фронт.
Когда она пришла в сознание и узнала Джерома, тот сделал все от себя зависящее, чтобы вернуть девушку назад к родителям, но она наотрез отказалась. Мужчина сердился, уговаривал и даже кричал, — все было без толку. Он и представить себе не мог насколько Гвендалина упряма. Скрепя сердце Джерому пришлось оставить ее рядом с собой в качестве помощницы, но с условием, что девушка ни на шаг не отойдет от него. А Гвендалине будто этого было и надо. Она буквально приклеилась к доктору, всюду следовав за ним по пятам, что даже он вспомнил ее детское прозвище.
Но что ни говори, девочка оказалась отличной помощницей. Она не хныкала, не жаловалась, не падала в обмороки при омерзительных для других утонченных кари сценах с вырванными глазами, сломанными ребрами и потоками крови. И хотя Джером постоянно замечал, что Гвендалина держится из последних сил, никогда он не слышал ее роптаний.
Сейчас они зашивали рану рядовому Крэйгу, и Джером ясно видел темные круги под глазами своей помощницы, бледную кожу и впалые щеки. Она, как и остальные, умирала с голоду, но, сколько бы Джером ни спрашивал об этом, Гвендалина не сознавалась, что мучительно хочет есть.
На востоке дела обстояли крайне тяжело. Даже на западе, где армия сиу прочно удерживала позиции, люди привыкли ходить в обносках и экономить на каждом зернышке. А здесь, в долинах близ Дансфорта, люди умирали не только от мечей и шпаг противников. В городах и селах давно не осталось никакой живности, и, отчаявшись, народ перешел на кошек и крыс.
Джером научился обходиться без еды по нескольку дней, так чтобы круги перед глазами не мешали ему оперировать больных. Он отдавал свой поек солдатом, считая, что им нужны силы куда больше, чем ему. Но, похоже, этим промышляла и его помощница, но как бы ни пытал ее Джером, Гвендалина все равно не сознавалась.
Она, оторвав взгляд от изуродованной руки Крэйга, подняла на Маккормика свои лучистые глаза и улыбнулась, и он вдруг неожиданно для себя заметил, насколько девушка была хорошенькой. Конечно, ее нельзя назвать классической красавицей, такими, как, например, были его кузины. Но все же Гвендалина являлась довольно милой девушкой с очаровательными ямочками на щеках и курносым носом.
— Эх, док! — воскликнул раненый солдат, который получил отличную порцию выпивки в качестве обезболивающего и теперь еле ворочал язык. — Если бы я знал, что меня будет лечить такая очаровательная малышка, побежал бы на войну, сверкая пятками.
Джером и Гвендалина обменялись веселыми взглядами.
— Да, тебе крайне повезло, парень.
Мужчина похлопал его по плечу. Относительно остальных искалеченных солдат рядовому Крэйгу на войне действительно сопутствовала небольшая удача. Он получил лишь пару десяткой шрамов, да лишился всех пальцев на правой руке.
Словно прочитав его мысли, солдат гордо заявил:
— Но вы не думайте, док. Пусть я и правша, но прекрасно смогу разить грязных сасенаров левой рукой. К тому же мой главный орган до сих пор при мне. — Он весело подмигнул Маккормику. — Его не коснулись ни дьявольский взрыв волшебных порошков, ни меч сасенара, а значит, какая-нибудь малышка обязательно захочет стать женой старины Крэйга.
Джером покачал головой.
— Довольно, парень. Ты забыл, что здесь дама.
Треклятый сесенар! Что б тебя бесы в аду заставляли лизать раскаленный котел.
