из-под контроля.
Оливия ответила на поцелуй со всем жаром, на который была способна. Ее тоненькие пальчики блуждали по его спине, изучая каждый дюйм могучего тела. Он чувствовал, как в ней рождается жажда обладать им. Вожделение усиливалось в них, росло, расцветало. Поцелуи стали более горячими и иступленными.
Ханлей, больше не сдерживая себя, подхватил Оливию и уложил на мягкие шкуры. Его губы ласкали ее подбородок и шею, руки разбирались с совсем ненужной теперь одеждой. Девушка помогала ему обнажить себя и сама старалась раздеть мужчину, с девичьим румянцем на лице любопытно изучая его тело.
Когда обнаженная и пылающая, она раскрылась перед ним во всей красе, лежа на шкурах, у Ханлея перехватило дыхание. Как он ждал ее, как хотел, как долго сдерживал себя. И ожидания стоили того.
Нежно коснувшись рукой, он пробежал по полным грудям, поднявшимся как два упругих холмика, коснулся плоского живота, округлых бедер и золотистого пушка между ними. Совершенство! Мужчина, скинув с себя остатки одежды, лег на нее и возобновил ласки губами. Он зацеловал ее подбородок, плечи, ключицу и впился губами в упругий коралловый сосок, который тут же затвердел под его ласками. Он прихватил его зубами, поиграл языком и перешел ко второй груди. А рука Ханлея играла с возбужденной девичьей плотью, которая все больше пылала и увлажнялась от его прикосновений.
Оливия издала протяжный мяукающий звук и услышала в ответ его легкое хихиканье. Девушка упивалась его страстью, впилась руками в широкие плечи, закрыла глаза и полностью отдалась потоку неминуемого блаженства. Больше они не думали о войне, не слышали взрывов за стенами палатки, а лишь ловили хоровой стук сердец друг друга, бьющихся в одном ритме.
Ханлей погладил и раздвинул ее бедра, удобно умещаясь между ними. Он поцелуем сдержал ее крик, когда его набухшая плоть одним резким толчком проникла в ее трепещущее лоно. Оливия зажмурилась и выгнулась. Страсть требовала от мужчины быстрых движений, но он замер, помогая возлюбленной привыкнуть к вторжению. Они долго лежали не шевелясь, пока Оливия ни открыла глаза и посмотрела на Ханлея.
— Мне…больно…, — едва выдавила она.
Мужчина покачал головой.
— Больше не будет больно, — пообещал он и возобновил свои ласки.
Он целовал ее со всей нежностью, которую не растратил за жизнь, но одновременно с неистовым безумием. Когда, наконец, Оливия успокоилась и расслабилась, Леланд возобновил движения. Он все ускорялся, пока не достиг нужного ритма. Девушка выгибалась под ним, и те звуки, что издавала, совсем не напоминали стоны боли, скорее уж удовольствия. За стенами палатки продолжала содрогаться и взрываться земля, но любовники ничего не слышали, взрываясь в огне страсти.
Они оба отдались сжигающему желанию и пришли к финалу одновременно, держась за руки, переплетя пальцы. Ханлей сделал завершающий рывок, рыкнул и замер, содрогаясь от волн наслаждения. Его горячая влага покинула тело, заполняя лоно Оливии.
Когда стук сердец их немного поутих, Ханлей откатился в сторону и прижал взмокшую девушку к себе, эгоистично понимая, что не сможет ее завтра никуда отпустить.
Патрик сразу понял, что произошло, едва увидел утром Оливию и Леланда, выходивших из ее палатки. День только задался, и в лагере кипела привычная жизнь. Женщины готовили еду, мужчины устраняли последствия ночных взрывов. Сегодня должен был состояться обмен военнопленными, и Патрик вместе с остальными членами экипажа корабля, захваченного сиу, ожидал своей участи в центре лагеря на поляне. Он искал глазами Оливию и нашел…в компании их главного врага.
Девушка и мужчина друг за дружкой вышли из палатки, и вид у них был как у нашкодивших школьников. Оба не смотрели друг другу в глаза, опустив их в землю. Леланд тут же изобразил бурную капитанскую деятельность, а Оливия поправляла складки на платье. В голову Патрику ударила волна яростного гнева, красная пелена застелила глаза. Забыв обо всем на свете, мужчина с диким криком набросился на Ханлея, едва не свалив его с ног.
— Ах ты, сукин сын!
Тяжелый кулак обрушился Леланду в челюсть. Мужчина дернул головой назад и зло уставился на пленного.
— Что ты с ней сделал, мразь?! — прокричал Патрик, готовясь занести очередной удар, но противник вовремя его остановил. Он поставил блок на кулак Маллоу и нанес ему ответный удар.
Оливия испуганно взвизгнула и прикрыла рот рукой. Все до исключения члены лагеря бросились в стону дерущихся мужчин. Солдаты хотели помочь своему капитану, но тот остановил их суровым взглядом. Патрик, у которого из разбитой губы текла кровь, зло взарился на Леланда. Тот, в свою очередь, имя красную отметину от кулака на челюсти, склонившись, как хищник в прыжке, сурово глядел на соперника. Оба мужчины собирались продолжить драку и стали медленно кружиться друг напротив друга.
Ханлей не потрудился ответить Патрику и уж тем более не опроверг его обвинения, тем самым только подтвердив их. От чего привел последнего в неописуемую ярость.
— Подлый мерзавец, — прошипел Маллоу, сплевывая кровь. — За это ты умрешь!
Он бросился на соперника. Несмотря на то, что Ханлей был на голову выше Патрика, ярость придала Маллоу силы, и он смог таки свалить капитана с
