ног. Мужчины катались в пыли, отвешивая друг другу удар за ударом.
— Как ты посмел коснуться ее?! — кричал Патрик, вцепившись в лацканы рубашки Ханлея.
— Я не сделал ничего того, что Лив сама не захотела, — сердито бросил Леланд, скидывая противника с себя.
Оливия бегала вокруг дерущихся, рыдая и умоляя их остановиться. Остальные члены лагеря обступили мужчин, создавая собой своеобразный круг, и с любопытством наблюдали за дракой. Девушка молила их помочь, но они не вмешивались.
Столкновение закончилось также быстро, как и началось. Ханлей двинул тяжелой рукой Патрику под ребра, тот застонал и откатился назад. Оба мужчины встали с земли, тяжело дыша и прожигая друг друга суровыми взглядами. Маллоу держался рукой за ребра, Ханлей сжимал больное предплечье. Мужчины огляделись по сторонам, видимо, только сейчас осознав, сколько любопытных глаз и толков вызвала их драка, а затем оба уставились на Оливию.
Патрик сделал шаг вперед и с жаром прошептал:
— Кари Шоу, окажите мне честь, став моей женой.
Девушка охнула и побледнела. На ее глазах застыли виноватые слезы. Она понимала, что мужчина хочет спасти ее от щекотливой ситуации, в которой она оказалась по собственной воле, но не могла принять его помощь.
— Я ни в коем случае не виню вас, — убеждал ее Патрик, — и видят боги, никогда вам не припомню того, что случилось. Вы молоды и романтичны и пока не понимаете, на что обрекают вас ваши иллюзии относительного этого главаря сиу. Неужели вы хотите прожить на правах шлю…женщины отверженного? Человека, за голову которого установлена самая высокая плата в Глин-Гудвике? Вечные скитания, голод, война и болезни, — вот, что ждет вас с ним. Прошу вас, Оливия, примите мое предложение, и давайте вместе вернемся домой.
Девушку затрясло от ужаса услышанного. Только сейчас она осознала, насколько Патрик прав, но в ее взгляде ни на секунду не возникло сомнения. Она любила этого отчаянного мятежника каждой частичкой своей души и готова ради него пожертвовать всем. Оливия с надеждой взглянула на возлюбленного. Ханлей стоял, насупившись, и глядел на девушку со смесью смущения и досады. Она ждала его ответа — только одно слово, и девушка отправится за ним хоть на край света. Леланд прочел это в ее глазах и потому не мог позволить этого. Поморщившись, мужчина произнес:
— Отправляйся с ним, Лив. Сасенар прав — тебе будет лучше, где угодно, только не здесь, не со мной.
Оливия почувствовала, что задыхается, и схватилась руками за горло. Из глаз брызнули непрошеные слезы. Боковым зрением она увидела протянутую к ней руку Патрика, но не собиралась ее принимать. Несмотря на душившую ее обиду, она убедила себя мыслить здраво. Глядя в глаза Ханлея, девушка прочитала в них то, что заставило ее сердце биться чаще, то, что он побоялся произнести вслух.
Мужчина любил ее так же сильно, как она любила его, и думал, что делает ей лучше. Но ей не нужна была его жалость — ей нужен Леланд. Оливия больше не маленькая скромная девушка, послушно покоряющаяся судьбе. Давно пора повзрослеть и принимать взрослые решения. Если Аманда смогла пожертвовать многим ради своей мечты, неужто Лив не претерпит трудности во имя любви.
Но для начала она задаст хорошую взбучку этому мятежнику.
— Ах ты, негодяй!
Оливия бросилась на Ханлея с кулаками, и так как тот никак не ожидал от нее нападения, не сумел защититься, и град маленьких кулачков посыпался на него, ударяя туда, где девушка смогла дотянуться.
— Как…ты мог…отдать меня…другому?
Пара ударов угодили точно в цель, а именно в затекший подбородок и свернутое плечо. Мужчина застонал и поморщился, но боль, казалось, прояснила ему мозги. Он сгреб дерущуюся и вопящую девушку в охапку, прижал к груди так сильно, что Оливия едва не задохнулась, и на глазах у ошарашенной публики развернулся и направился обратно в шатер.
— Уиттейкер, — бросил он на ходу помощнику. — Займись обменом пленных. Чтобы к вечеру все они покинули наш лагерь. Эта женщина останется здесь.
Уиттейкер, склонив голову, спрятал кривую улыбку. Когда капитан вместе с пленницей скрылся в палатке, помощник подошел к ошарашенному Патрику и по-дружески похлопал его по плечу.
— Идемте, карик. Пора возвращаться домой.
Аманда задумчиво глядела на высокий смешанный лес, раскинувшийся перед ней, чьи деревья своими зелеными кронами так плотно прижимались друг к другу, что никакой, даже маломальский лучик света не проникал в густую чащу.
Девушка вздохнула. В такие заросли вряд ли удастся пробраться, не повредив прическу и не исцарапав наряд. Сегодня впервые за долгое время она выглядела прилично. Все благодаря кари Элвуд, дайте боги ей здоровья.
Когда Аманда, поменявшись одеждой с Шарлотой, бежала из тюрьмы, она снова вернулась к Чарити. Старушка, уже не скрывая своих мятежных взглядов, охала, ахала и бранила последними словами того коварного сасенара, что упек ее любимицу в темницу. Девушка в довольно скорректированном варианте поделилась с пожилой женщиной событиями прошедшей недели, естественно умолчав о том, кем ей приходился Йен, и ЧТО произошло между ними до того, как Аманда отправилась за решетку.
