милиции молчать. Поэтому только и спросил:
— Когда похороны?
— Я думаю, не раньше, чем через два дня, скорее всего, послезавтра. Эти дни мы с тобой, конечно, не встретимся. Но ты потерпи, скоро мы сможем быть вместе. Я увезу тебя отсюда. Поверь, мы будем счастливы.
Злобич не выдержал:
— Ты извини, я ведь на службе... К тому же здесь уже три человека дожидаются очереди позвонить.
Положив трубку, Злобич постоял немного словно в забытьи и снова потянулся к аппарату...
Звонок Злобича прозвучал для Крылова-старшего как бы сигналом: в деле Антоновой пора ставить точку. Требовалось только согласие начальства.
В кабинете у Михайлова шло совещание. Увидев в приоткрытую дверь Мясникова, Кнорина, Ландера и других — почти все руководство минских большевиков, — Крылов хотел было вернуться, но Михайлов жестом остановил его:
— Входи, входи, Антон Михайлович. Мы не хотели тебя отрывать от дела, а коли ты пришел — садись и слушай.
Обсуждался проект протеста, который Минский комитет большевиков решил вынести губернскому комиссариату. Затем перешли к другому вопросу: о мерах по организации работы с солдатами, арестованными за отказ идти в наступление. Докладывал Жихарев. В нем — высоком, стройном — и без офицерской формы легко угадывался военный.
— В новом наступлении буржуазия видит единственную возможность покончить с революцией — раздавить большевиков, смять Советы и твердо взять власть в свои руки. Сейчас по всему Западному фронту командование, эсеры и меньшевики создали настоящий наступательный бум. На фронт прибыли Керенский и шеф французской миссии Жонкен. Идут повальные аресты.
— Оно и видно, — кивнул Мясников. — В Минске забиты тюрьма, гауптвахты, казармы, даже Доминиканский костел и женская гимназия.
— Да, многие арестованы, среди них немало большевиков, активистов. Мы уже начали чувствовать их отсутствие. Это вызывает тревогу. Тем более что на фронт в ближайшие дни прибудет еще одна делегация: командующий Черноморским флотом адмирал Колчак послал к нам группу провокаторов во главе с неким Баткиным. Баткин выдает себя за матроса, но он такой же матрос, как я папа римский. Эта банда разъезжает по всем фронтам и от имени моряков Черноморского флота призывает к наступлению. Предусмотрено и посещение Минска для проведения сборища с участием представителей гарнизона.
Михайлов спросил у Онищука:
— Вячеслав Дмитриевич, а в губернском комиссариате знают об этом?
— Да, сегодня пришло указание Временного правительства организовать тщательную подготовку этого собрания. Просят проект резолюции прислать в Петроград.
Михайлов, обведя поочередно всех присутствующих взглядом, спросил:
— Не будет возражений, если я тоже приму участие в этом собрании?
— Считай это поручением комитета, — тут же ответил Мясников. И, заметив, что Жихарев сел на свое место, продолжил: — Я думаю, что, помимо письменного заявления, текст которого мы с вами обсудили, необходимо в ближайшие две недели подготовить и провести в городе массовую демонстрацию протеста, а в разных районах и кварталах города — митинги. Это станет смотром революционных сил.
— За подготовку демонстрации надо взяться всем членам комитета, — заметил Кнорин. — Каждого из наших товарищей закрепим за конкретным заводом, фабрикой, мастерской.
— Правильно. — Мясников выждал, пока Михайлов откроет окно — в кабинете стало душно, — и говорил дальше: — Комитет принимает энергичные меры по укреплению партии. Вы уже знаете, что в городе созданы и начинают действовать районные комитеты большевиков, на заводах и фабриках увеличивается количество партийных ячеек. Мы можем на них опереться. У кого есть вопросы?
— У меня, — встал Онищук. — Насколько мне известно, губернский комиссариат учитывает возможность проведения в Минске массовой демонстрации. В ближайшие дни по всему городу будут расклеены воззвания партии кадетов, готовят большую группу агитаторов, которые должны отговаривать население от демонстрации под тем предлогом, что она может перейти в вооруженное столкновение. Разработан план травли большевиков в газетах. Кроме этого, они хотят, если демонстрация состоится, устроить ряд провокаций, в том числе вооруженных.
Мясников обеспокоенно посмотрел на Михайлова:
— Михаил Александрович, сможет ли одна милиция взять на себя ответственность за порядок и безопасность демонстрации?
— Мы принимаем меры. Ряды милиции пополняются. На всех крупных заводах и фабриках, в железнодорожных мастерских созданы рабочие дружины. Принято решение многие из них вооружить, чтобы они под руководством работников милиции обеспечили охрану колонн и митингов. Создаем несколько ударных отрядов для отпора вооруженным провокаторам. Думаю, мне удастся на следующей неделе освободить из-под ареста человек сто пятьдесят — двести солдат-большевиков. Считаю целесообразным не направлять их сразу во фронтовые части, а привлечь к участию в охране демонстрации.
