шайтана в плечо.
Зрители заорали. Мокки почти касался щекой лица Уроса и громко кричал от радости:
— Хвала пророку, твой сильнее! Ты выиграешь!
Урос не слышал слов саиса, но лишь крепче сжимал амулет в своей вспотевшей руке.
Удар бросил Пятнистого шайтана на землю. Его противник отбежал на необходимое расстояние, собрал все свои силы и побежал на врага, который бессильно лежал на спине… Сейчас все будет кончено.
Но в последний момент Пятнистый шайтан повернулся пару раз вокруг своей оси, с быстротой и ловкостью, которая была несравненна. Рога его противника ударились о пустое место на земле, где примятая трава еще хранила отпечаток его тяжелого бока. Пятнистый шайтан вскочил на ноги… оба животных ударились лбами вновь, но теперь никто не имел преимущества. Они взяли одинаковый разбег, и одинаковая злоба горела в их глазах. Сила столкновения была ужасной, и все же ни один из них не отступил назад ни на шаг.
Не двигаясь стояли они друг против друга.
Хозяева отозвали их назад. Все тут же заметили, что Пятнистый шайтан бежит немного медленнее. Его шаг был неровный, он коротко дышал.
Одни закричали, что он, должно быть, сломал себе ключицу, другие — что у него сломано колено, в то время как третьи были уверенны, что он полностью оглушен силой последнего удара, ну а все остальные кричали, что ему просто расхотелось драться. Так или иначе, но все сходились на том, что победу унесет с собой Красная молния.
Пятнистый шайтан остановился перед своим хозяином. Медленно поднял он свою переднюю ногу и покачал ею из стороны в сторону. Потом он на мгновение вложил ее в руку своего хозяина и нежно вытащил назад.
Зрители молчали, недоумевая. Когда они вновь начали говорить, то в голосах слышались лишь сомнения и неуверенность: Он искал поощрения? — Он прощался со своим хозяином? — С жизнью? — Он просит, чтобы прервали бой? — так спрашивали они друг друга.
Салман Хаджи повернул свое, посеревшее от гнева, лицо назад и вперив злобный взгляд в Хассада, прошипел сквозь бледные губы:
— Когда ворон накрыл своей тенью другого барана, это точно был знак, что он проиграет? Ты уверен, что проклятие лежит на нем, а не на Пятнистом шайтане?
А Хассад ответил:
— Откуда мне знать, о святой человек, как различать плохие и добрые знаки? Не я же делал паломничество в Мекку! — он опустил глаза на несколько секунд к земле и добавил умоляющим тоном:
— Вы же все равно дадите мне денег, чтобы я купил траву грез, правда?
Но Хаджи уже отвернулся и не думал о нем.
Оба барана снова помчались в атаку друг на друга. Но тут случилось такое, что поразило даже самых опытных зрителей. На половине разбега, Пятнистый шайтан, чей бег был медленнее и тяжелее, вдруг упал на бок и вытянул вперед переднюю ногу. В тот же момент, его противник, выбитый из равновесия, тоже замедлил свой бег и подошел к своему врагу осторожно и неуверенно. Белая нога Пятнистого шайтана потянулась к рыжей ноге противника и провела по ней умоляющим жестом.
Крик, поднявшийся в толпе, был невероятным.
— Он же просит пощады!
— Трус!
— Предатель!
— Какой позор! — кричали в горе те, кто поставил на Пятнистого шайтана.
— Бой до конца!
— Бей без пощады!
— Только настоящая победа!
— Давай, Красная молния, прикончи его! — орали другие.
И Урос, полностью захваченный зрелищем, поддался вперед. Тут же он почувствовал неожиданную, сильнейшую боль, так что его рука разжалась сама по себе и выпустив амулет, потянулась к ноге…
В то же мгновение Красная молния сделал шаг назад и опустил неумолимые рога для атаки. И в это же время Пятнистый шайтан во всей силы ударил противника лбом в нижнюю челюсть. Раздался звук ломающихся костей. Пятнистый шайтан ударил снова. Голова его врага болталась из стороны в сторону, пытаясь избежать ударов и боли. У него больше не было ни зубов, ни морды… сильный зверь жалостливо заблеял, таким надломленным, трогательным голоском, словно был маленькой овечкой. Но он все еще продолжал стоять прямо, хотя и шатался, и еще трижды пришлось ударить Пятнистому шайтану, прежде чем тот упал. Все было кончено. Победивший баран подбежал к своему хозяину и послушно протянул ему свою переднюю ногу.
Толпа бушевала и неистовала, все были вне себя!
Салман Хаджи схватил пачки денег, что лежали перед ним, и подбросил их в воздух, словно кучу сухих листьев. Урос автоматически схватился было за амулет… и опустил руку. Позади него плакал Мокки. А рядом с ним Хассад гладил черные перья птицы, повторяя:
— О, Али… Ворон, который околдовывает… О, Али, ворон, который околдовывает!
Когда волнение немного улеглось, Амчад Хан шепотом обменялся несколькими словами с главой округа и тот согласно кивнул.
— Подойди сюда, Аджуб! — прокричал он.
Хозяин победившего барана подошел к обоим мужчинам, сопровождаемый Пятнистым шайтаном, и отвесил им полный достоинства поклон.
— Влиятельный и благородный Амчад Хан и я, — сказал глава округа, — сошлись во мнении, что обычные похвалы и те деньги, что ты выиграл на ставках — недостаточны, чтобы наградить человека вырастившего такое умное и храброе животное. Поэтому Амчад Хан хочет, чтобы ты выбрал из его стад двух баранов, какие тебе только понравятся.
Аджуб приложил руку к сердцу и очень низко поклонился Амчад Хану.
— Что же касается меня, — продолжал глава округа, — то я постановил, что с этого дня Пятнистого шайтана, будут называть «Шахом баранов Бамьянской долины»!
При этих словах тюрбан Аджуба почти коснулся земли. Долго стоял он не разгибаясь.
Но, наконец, выпрямился и счастливо улыбаясь, положил правую руку на рога своего животного.
— Да благословит тебя Аллах, о господин, а так же твоих детей, и детей твоих детей. Мои же никогда не забудут такого благодеяния.
И толпа закричала:
— Да здравствует Шах баранов Бамьянской долины!
Глава округа поднял руку. Крики умолкли.
— Да здравствует… — сказал он, — так же тот, кто, как и положено по законам справедливости… — он опять сделал паузу, подождал пока воцарилась полная тишина и продолжил, — …тот, кто захочет оспорить у него этот титул… Я говорю верно, Аджуб?
И хозяин победившего барана, воскликнул:
— Твоими устами говорит сама мудрость и справедливость. Мой баран, только и ждет возможности еще раз показать себя, а я сам… Я сам предлагаю, как ставку, все те деньги, что он принес мне за все его бои.
Аджуб замолчал, самоуверенно посмеиваясь. Глава округа повернулся к зрителям с вопросительным взглядом. Но никто не двигался, ничья рука не поднялась.
— Никто здесь не решается бросить вызов, — сказал он, — Итак, я объявляю…
Ему не удалось закончить предложение. Из последнего ряда внезапно раздался хриплый и чуть насмешливый голос:
— Секундочку… Один момент! Я уже иду.
Появился высокий, сильный, стройный и подвижный человек. Когда он подошел к палисаду, окружавшему арену, то перепрыгнул через него одним прыжком и встал рядом с Аджубом, который оказался ниже его на голову.
