– Люди верят, что в подземных тайниках Сигора хранятся несметные богатства, которые помогут нам обрести свободу, – задумчиво проговорил Горн.
– Но ты же сам сказал, что были тяжёлые времена, и наши предки лишились всего.
– Верно, – улыбнулся Горн. – Но, несмотря на все тяготы и лишения, наш дед Ахаз сумел сохранить алмаз. Возможно, в подземных кладовых уцелели и другие сокровища. Раньше люди мало ценили драгоценные камни, отдавая предпочтение золоту. Теперь всё поменялось. И алмаз нашего деда может принести нам много радости или много горя. Поэтому будет лучше, если я снова спрячу его подальше, – проговорил Горн, опуская камень в глубокий карман своей длинной одежды. – Сейчас настали такие времена, что человеческая жизнь не имеет никакой цены, если на чашу весов положены богатство и власть. Поэтому никому не говори, что ты держал в руках алмаз размером с куриное яйцо. Даже Аглая не знает о его существовании.
– Но про алмаз знают братья, – сказал Городурн.
– Скорее всего, они забыли о нём, – улыбнулся Горн. – И ты забудь о нём, сынок.
– Забыть? Но почему, отец?
– Да потому, что нет и не было никакого города Сигора. Нет никаких сокровищ. Всё это сказки, которые придумали отчаявшиеся люди, чтобы хоть как-то поддержать угасающую надежду, – строго сказал Горн.
– Постой, отец, – нахмурился Городурн. – Ты же сказал, что город отыщет человек, который не будет похож ни на кого из предков. Верно?
– Так говорили старцы лишь потому, что знали одну простую истину: такой человек никогда не родится у нашего народа, – проговорил Горн и поднялся.
– А я, отец! – воскликнул Городурн. – Ты же начал свой рассказ с того, что я совершенно не похож ни на кого из наших предков, а значит…
– Это ничего не значит, мой мальчик, – горестно вздохнул Горн.
– Но почему?
– Потому что никто не может показать тебе направление, в котором следует идти. А если быть до конца честным, то мне кажется, что искать исчезнувший город нет никакой надобности.
– Отец, что я слышу? Не ты ли всегда учил нас, что жизнь – это движение вперёд, это вечный поиск смысла человеческого существования на этой земле, – с горячностью выпалил юноша.
Горн улыбнулся, обнял сына за плечи и сказал:
– Теперь я вижу, Городурн, что ты сумеешь отыскать исчезнувшие сокровища. Я благословляю тебя на поиски города Сигора. Сегодня мы устроим пир в твою честь, а завтра утром ты отправишься в путь.
На рассвете вся семья вышла проводить Городурна. Братья обменялись рукопожатиями, а затем Саман – старший из всех братьев, сказал:
– Наконец-то ты станешь настоящим мужчиной, научишься добывать пропитание своими руками, узнаешь, что такое холод и лишения. Но какие бы трудности не поджидали тебя впереди, не забывай, что ты – человек, поэтому будь честен, добр и справедлив.
Аглая долго и пристально смотрела в глаза сына, но не проронила ни слова. Она поцеловала Городурна в лоб и поспешно удалилась. А Горн похлопал сына по плечу и, улыбнувшись, проговорил:
– Мы все надеемся на тебя, Городурн. Помни всё, о чём я говорил тебе, чему учил тебя. Иди вперёд и ничего не бойся, а мы с нетерпением будем ждать твоего возвращения.
Городурн низко поклонился, взял узелок с хлебом и водой и зашагал по узкой дорожке, упирающейся в горизонт.
Уходить далеко от дома ему совсем не хотелось, поэтому, поднявшись на свой любимый пригорок, он лёг на траву и принялся наблюдать за облаками, плывущими по небу.
Незаметно для себя Городурн погрузился в сон. А когда сон закончился, и юноша открыл глаза, то оказалось, что на землю спустилась ночь и место облаков на небе заняли мерцающие звезды.
Юноша поднялся и, почесав затылок, проговорил:
– Домой мне идти нельзя. Придется провести эту ночь под открытым небом. А чтобы она не казалась мне такой мрачной и неуютной, я подкреплюсь матушкиным караваем.
Городурн взял в руки хлеб, разломил его пополам и увидел внутри что-то блестящее. Он аккуратно примял хлебный мякиш и вытянул из каравая золотую серьгу, украшенную изумрудами.
– Откуда в хлеб попала эта дорогая вещица? – воскликнул Городурн. – Я никогда не видел у матушки никаких украшений. Да и у жен старших братьев не было никогда таких серёг. Наверное, это воспоминание о далеких матушкиных предках… Но почему же матушка ничего мне не сказала?
– Потому что это моя серьга, – раздался звонкий голосок. Городурн вздрогнул от неожиданности. Прямо перед ним появилась светловолосая девушка с глазами похожими на вымытое небо.
– Это моя серьга, – повторила девушка, оттопырив маленькое ушко, в которое была вдета родная сестрица той, что Городурн держал в руке.
